Резонансная тема оценки деятельности вузов вызвала новую волну полемики после опубликования на сайте Минобрнауки двух списков. Первый — учебные заведения, не представившие информацию для проведения мониторинга, второй — те, что по четырем и более критериям оказались ниже среднего регионального уровня. Многие расценили включение в эти списки как “черную метку” вузам, среди которых есть даже вполне успешные и авторитетные.
Из руки в руку
В пресс-центре Национальной службы новостей состоялась пресс-конференция, где обсуждался проект открытого письма председателю Правительства РФ Дмитрию Медведеву, под которым подписались эксперты, депутаты, ректоры и представители работодателей. Они призывают премьера не признавать результаты мониторинга окончательными, считать их лишь его первым этапом, пересмотреть методологию оценки, а завершающий этап мониторинга провести осенью 2014 года по итогам 2013/2014 учебного года.
Депутат Госдумы Владимир Бурматов назвал результаты мониторинга “странными”, поскольку в “группе риска” и в “пограничной группе” в очередной раз оказались РГГУ, МАРХИ, Российский государственный геологоразведочный университет им. Серго Орджоникидзе, Российский химико-технологический университет им. Д.И.Менделеева, Московский государственный машиностроительный университет и другие вузы, которым, по мнению законодателя, не место в “черном списке”.
Недоумение депутата вызвал и сам факт публикации списков. Ведь в ходе заседания Межведомственной комиссии по мониторингу деятельности вузов (МВК) министр Д.Ливанов, по словам В.Бурматова, заявил, что по неэффективным вузам “не будем принимать никаких решений”. Эта миссия была переадресована учредителям вузов. Однако депутат предложил расшифровать такое решение, перевести его “с русского на русский”.
Дословно этот “перевод” звучал так: “Минобрнауки, которое проводило мониторинг по критериям, определенным Минобрнауки, решило итоги мониторинга, проведенного Минобрнауки, передать Мин-обрнауки с тем, чтобы Минобрнауки приняло решение в отношении вузов, учредителем которых является… Минобрнауки”. При всей абсурдности фразы из нее следует, что итоги мониторинга министерство просто… “переложило из одной руки в другую”. Фактически, это возврат в домониторинговую эпоху, считает депутат, когда министерство как учредитель было вольно само принимать любые решения, хотя идеология мониторинга, по идее, направлена как раз на то, чтобы вовлечь в процесс профессиональное и образовательное сообщества, разработать прозрачные, понятные, четкие правила. Предохранитель от волюнтаризма в лице МВК в данном случае не сработал, и у профессионального сообщества, преподавателей, студентов, просто граждан появились опасения, что процесс принятия решений о “неэффективных вузах” окажется закрытым, кулуарным. Не исключается, что на этот процесс могут влиять интересы, далекие от образования.
О лазейках и гирях
Почти все участники пресс-конференции поддержали В.Бурматова и внесли свою лепту в общую картину недовольства критериями мониторинга, его ходом и конечными результатами.
Так, “показатель трудоустройства” — процент выпускников, вставших на учет на бирже труда, — многие считают “неинформативным и нуждающимся в официальном пересмотре и корректировке”. Не могут служить критерием и квадратные метры площади, занятой вузом. Если он плох, из него бегут студенты, то количество квадратных метров на душу растет — значит, вуз эффективен? В жизни все с точностью до наоборот. К тому же учредителем большинства госвузов является Минобрнауки, которое само определяет, какому вузу сколько квадратных метров отдать в оперативное управление. Причем пороговые значения показателей возрастают: сегодня по площадям вуз эффективен, через год порог повысился — квадратных метров не хватает. По сути, с учебным учреждением ничего не произошло, но он попал в “черный список”. Откуда брать недостающие метры? Хитроумные ректоры нашли лазейку — на время проведения мониторинга заключают фиктивные договоры аренды друг с другом.
Участники пресс-конферен-ции раскритиковали и логику реорганизации неэффективных вузов путем присоединения их к сильным. Фактически базовым вузам “вешают гири на ноги”, в результате чего при следующем мониторинге в разряд неэффективных попадает уже тандем. Логичнее на 3 года ввести мораторий на мониторинг для вузов, в которых после реорганизации реализуется программа повышения эффективности.
Возражали на пресс-конфе-ренции и против единообразия критериев для всех вузов независимо от специфики, для убедительности прибегая к выразительным сравнениям: “Говорят, что критерии должны быть простые, чтобы можно было сравнивать всех со всеми. Но как будем сравнивать жирафа с гепардом? Кто эффективнее? Жираф как пожарник будет эффективнее, а с доставкой продуктов быстрее справится гепард”.
Педагогические вузы, попавшие в прошлом году под особый пресс мониторинга, так и не были выделены в отдельную категорию, их оценивали по общим показателям. А в нынешнем году первыми в “черном списке” оказались инженерные вузы. И это в то время, когда на высоком уровне говорят о необходимости импортозамещения и развития прорывных технологий, для чего нужны специалисты, создающие продукты мирового уровня. Из 75 госвузов, оказавшихся в зоне риска, 35 — инженерного профиля, и судьба их пока неизвестна.
Эффективность вуза следует оценивать на основании его программы развития, считает заместитель генерального секретаря Российского союза ректоров Борис Деревягин. Его поддержал представитель работодателей исполнительный директор Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий (АП КИТ) Николай Комлев. Отрасли остро не хватает кадров, но, заявил он, “мы тоже отметили, что в первую очередь пострадали вузы, которые готовят инженерные кадры”. По его словам, очень странно, что неэффективными названы известные вузы, из которых АП КИТ с удовольствием берет выпускников: “значит, что-то не то с методикой мониторинга”. Всем хочется простых критериев и “линейного рейтинга”, но по каждому критерию должен быть консенсус всех заинтересованных сторон, в том числе работодателей. Николаю Комлеву, например, хотелось бы знать, можно ли по результатам мониторинга судить о том, насколько вуз работает на достижение поставленной президентом страны цели — создания 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест.
“Я — скептик в отношении инициативы написания письма председателю правительства”, — заявил в ходе дискуссии руководитель магистерской программы “Доказательная образовательная политика” Института образования НИУ ВШЭ Петр Сафронов. Проблема российского образования, уверен он, в том, что “в девяностые — двухтысячные годы страна пережила взрывной рост вузов, а теперь мы не знаем, что с ними делать”. Инструмент их “прореживания” — мониторинг, критерии его — простые, и их должно быть немного, иначе невозможно сравнивать вузы между собой. Если единых критериев нет, то получается уже не мониторинг, а нечто типа аудита, что-то другое или даже “набег на отдельный вуз”. Поэтому задача — “поместить все вузы на одну шкалу”, а обсуждение методологии мониторинга можно продолжить.
Мониторинг — не дубинка
Вместе с тем нельзя мониторинг абсолютизировать, уверен П.Сафронов: “Все, кто соглашается с необходимостью мониторинга, но забывает добавить, что это лишь один из инструментов оценки образовательной системы, бьют мимо цели”. Эксперт выступает против усложнения “отраслевых показателей”, поскольку большинство исследований сейчас проводится на стыке дисциплин: “Давать оценку вузу в зависимости от специальностей, по которым он готовит, — значит грубо вмешиваться в логику живого академического процесса”. Оценивать, на взгляд эксперта, надо образовательную программу: она объединяет специалистов разных направлений, ведет набор абитуриентов, заинтересованных в освоении конкретного предметного поля деятельности. В ее рамках осуществляется и выход на работодателя.
Корреспондент “Поиска” попросила П.Сафронова рассказать подробнее о причинах его скептического отношения к обсуждавшемуся проекту открытого письма Дмитрию Медведеву.
- Предложенное письмо — лишь реакция на сложившуюся ситуацию, ложная постановка проблемы, которая свидетельствует о низком уровне самоорганизации профессионального академического сообщества, — ответил эксперт. — Если уж говорить о перспективе такого обращения, то надо ставить вопрос о том, какие другие инструменты управления системой высшего образования и его анализа должны быть в нашем распоряжении помимо мониторинга. Разумно ли управлять академической сферой по индексам эффективности, принятым в бизнесе, — тоже большой вопрос. Надо интегрировать количественные и качественные показатели и выйти на экспертную оценку. Как выстроить институт экспертной оценки — вот что интересно для обсуждения.
— А существующая методология мониторинга — эксклюзив или калька?
— Не калька. Но опыт Европы и США в процессе формирования показателей мониторинга учитывался. В первую очередь это касается научной продуктивности — цитируемость и доля НИОКР в расчете на одного преподавателя. А, например, такой критерий, как трудоустройство выпускников, не имеет зарубежных аналогов.
— Ваша позиция — это позиция Минобрнауки?
— Нет. В принципе министерство — одна сторона треугольника. Решения в сфере образования можно принимать только путем равноправных переговоров государства, академического сообщества и работодателя.
— Это должен быть равнобедренный треугольник?
— Равносторонний. Ни одна сторона не должна быть “главнее всех”.
— Однако замечаем, что у одной стороны такие претензии есть…
— Ну, это отчасти связано с исторической конфигурацией российской системы образования, которая в советское время находилась под плотным государственным контролем. В последние годы Минобрнауки становится более открытым: создан Общественный совет, дискуссии вокруг мониторинга во многом инициированы министерством. Но это только начало. В ходе пресс-конференции был упущен существенный момент: как мы себе представляем структуру переговоров между заинтересованными сторонами. Коллеги мыслят в форме прямого обращения к председателю правительства, к министерству. Моя позиция, повторю, — равноправные трехсторонние переговоры. Только когда интересы каждой стороны будут учтены, можно рассчитывать на какое-то позитивное движение. Считаю, что такой шаг сегодня сделан — мы попытались найти точки соприкосновения, оценить меру расхождения наших позиций. В конечном итоге все согласились, что мониторинг нужен, но его нельзя применять, как дубинку.
В ходе пресс-конференции на втором, если не на третьем плане оказалась вроде бы не относящаяся к проблеме обсуждения итогов и недостатков мониторинга тема самоорганизации и саморегуляции научно-образовательного сообщества. Репутация отдельного исследователя, вуза, института… Нельзя писать никому не нужную диссертацию, негоже плохо учить студентов: нельзя, репутация не позволяет. Такая простая, понятная, очевидная, хотя и подзабытая, субстанция, инструмент обеспечения качества образования, вырастающий изнутри сообщества без помощи председателя правительства, Союза ректоров или иной другой структуры. По сути, она, профессиональная честь, и должна быть ядром функционирования сложной системы под названием “наука и образование”.
Светлана КРЫМОВА
Фото автора
Нет комментариев