Равнение на мелюзгу. По перемещению планктона в океане можно судить об изменениях климата.

Осенью 2011 года Светлана Борисовна была в командировке в Норвегии у своего соавтора, с которым сотрудничает 18 лет, профессора Хелля-Расмуса Бьерклунда. Вместе они изучают радиолярии — крошечные, от 50 до 300 микрон, одноклеточные, близкие родственники амеб. Живут радиолярии в Мировом океане и некоторых морях, имеющих океаническую соленость, и чрезвычайно чувствительны к изменениям среды. Переносимые течениями, эти планктонные организмы населяют в основном верхние, влияющие на климат слои океана. Одна из групп радиолярий обладает красивыми кремневыми скелетами и сохраняется в донных осадках миллионы лет (всем известная яшма — это радиоляриевые отложения). Существуют радиолярии еще с кембрия, то есть примерно 600 миллионов лет. Понятно, что за это время они неоднократно меняли форму, приспосабливаясь к меняющимся условиям. Именно поэтому их веками сохраняющийся кремневый скелет ученые используют для определения возраста донных отложений, получения сведений о биогеографии, палеоэкологии, климатологии.
Открыли радиолярии в начале XIX века, со временем немецкий биолог Эрнст Геккель описал многие тысячи видов радиолярий. Но нет сведений о биогеографии и экологии радиолярий, без которых невозможны нынешние палеоэкологические и климатологические исследования океана. Активно стали изучать микроорганизмы с 60-х годов прошлого века, когда СССР и США начали масштабное и планомерное изучение Мирового океана. Глубоководное бурение тогда позволило обнаружить радиолярии самых причудливых видов и форм. По присутствию в осадках определенных сообществ этих микроорганизмов, по их изменяющемуся строению и превращениям, которые с ними произошли, геологи судят об образовании залежей полезных ископаемых. (Радиолярии изучали на юго-западе Тихого океана, где найдены огромные скопления железомарганцевых конкреций).
Радиолярии можно использовать и для палеоклиматических построений, другими словами, составлять картины изменения климата в различное геологическое время и в разных областях океана. Массовые скопления микроорганизмов находят преимущественно в тропической, экваториальной части Мирового океана. Но встречаются они и в более холодных водах, включая Антарктику. Сначала радиоляриями занимались редкие ученые-энтузиасты, но постепенно их становилось все больше, появилась масса работ, посвященных этой живности. Мелюзге, которую рассмотреть можно лишь с помощью хорошего микроскопа, ученые присвоили “звание” биоиндикаторов — свидетелей изменений окружающей среды. О климате, течениях, геологических структурах — об очень многом, происходящем в Мировом океане, судят по изменениям, случившимся с радиоляриями. И лишь Арктика оставалась “белым пятном”. Всего несколько работ в мире посвящалось поиску там этих микроорганизмов. Лет за 50 удалось обнаружить только 23 вида радиолярий. Еще около 70 неизученных микроорганизмов (на самом деле, их куда больше) нашли Кругликова и Бьерклунд. По их теории, радиолярии попали в Арктику из Норвежского моря каких-нибудь 11-12 тысяч лет назад, после окончания оледенения.

— Самым трудным, — вспоминает Светлана Борисовна, — было договариваться с коллегами, чтобы они взяли для нас пробы планктона — в арктических условиях это дело дорогое и хлопотное. Арктика, которую называют “кухней погоды”, и ее климат служат предметом горячих дискуссий о том, идет ли глобальное потепление на самом деле, является ли оно результатом индустриальной революции. Совершенно неожиданно наше исследование радиолярий оказалось связанным с этими животрепещущими проблемами.
В августе 2010 года сотрудники Полярного института Норвегии передали нам семь проб с шельфа Шпицбергена, поднятых с глубины 120 метров. Мы обработали пробы и поразились — в них находилось огромное скопление радиолярий, но не северного происхождения, а принесенных неизвестно каким образом из тропических и субтропических районов Мирового океана. Это было для нас необыкновенным сюрпризом.
Со временем достоверное объяснение нашлось. Находке мы обязаны пульсирующим поступлением теплой воды, которую “доставляет” Североатлантическое течение. Очевидно, где-то в районе экватора Гольфстрим “подхватил” и понес в Арктику тропические микроорганизмы. Другой вариант: радиолярии чудом оказались в переносимой течением на Север огромной многокилометровой линзе теплой воды. Тропические виды не только сохранились в ней, но и почувствовали себя достаточно комфортно и даже стали размножаться (срок жизни радиолярий всего месяц-полтора). Путешествие в Арктику должно было занять у радиолярий лет пять — семь минимум. Так наиболее стойкие виды теплолюбивых микроорганизмов, сумевшие адаптироваться к непривычным условиям, приспособились к изменениям климата и температуры.
Таким образом, считаем мы, это случайность, разовое явление, вызванное мощным импульсом, созданным Гольфстримом. Иначе микроорганизмы попадали бы в Арктику достаточно часто, и их останки находили бы в осадках. Однако редкие находки единичных тропических видов радиолярий, других групп микропланктона лишь подтверждают наш вывод о том, что в Арктику периодически поступает теплая атлантическая вода.
— Как на вашу находку отреагировали коллеги?
— Сначала скажу, что мы с Бьерклундом были настолько обескуражены нашими фантастическими результатами, что обратились за консультацией к известному биологу, специалисту по радиоляриям, профессору Роджеру Андерсену из Колумбийского университета США (одному из наших соавторов по другим публикациям об Арктике). Мы поделились с ним нашими выводами и пришли к общему мнению. Статья, срочно опубликованная в английском научном журнале за тремя подписями, породила массу откликов. Усилия нашего нового соавтора и пресс-службы Колумбийского университета, которой он дал интервью, вызвали шквал сообщений в американских СМИ и Интернете. Телевидение Китая немедленно сняло видеофильм о профессоре Андерсене и мировом открытии. Бурно реагировали сторонники глобального потепления (напомню, это было почти три года назад, когда его возможность широко обсуждалась). Они посчитали, что наша находка прямо доказывает их предположения. Само собой, получилось, что Интернет приписал все лавры первооткрывателей международной команде ученых Великобритании, Америки, иногда упоминалась Норвегия и совсем редко Россия.
Между тем наши коллеги в России и Норвегии довольно спокойно отнеслись к находке. Лишь мой доклад в Институте океанологии вызвал лавину вопросов: не допустили ли мы ошибку в определении радиолярий? Высказывалось и мнение, что, возможно, они всегда там жили — так стоит ли удивляться, что мы наконец их обнаружили? Вот почему у меня не было никакого желания рассказывать об этой истории, лишь откликаясь на просьбу “Поиска”, я решилась на интервью. Что же касается проблемы потепления Арктики, на которую ссылается наш коллега Р.Андерсен, то гидрологи и физики нашего института предполагают, что незначительное повышение температуры в водах Арктики, случившееся два-три года назад, стабилизировалось и таяние льдов в основном приостановилось.
— Если я правильно понимаю, ваша работа, как говорится, легла на полку в ожидании следующей находки?
— Да, в отношении исследования тропических радиолярий в Арктике, пожалуй, что так.
— А что, по вашему мнению, нужно было бы сделать?
— Понятно, что по одному факту нельзя судить о том, что в Арктику периодически поступает тепловодная фауна. Необходимы дополнительные исследования планктонных арктических проб. Ведь раз доказано, что радиолярии являются индикаторами климатических изменений, то и нужно воспользоваться этой их особенностью и дальше изучать историю океана, в том числе изменения климата, границы основных течений, береговой линии и многого другого, включая исследование биологии самих радиолярий. В этих данных нуждаются геологи, биологи и палеоокеанологи. Но для начала надо решить самую важную проблему: привлечь к исследованиям молодых энтузиастов — студентов и аспирантов, интересующихся нашей работой, видящих в ней смысл. Сделать это необходимо, причем срочно: у нас в стране этими вопросами занимаются один-два специалиста, а в мире их от силы человек 50. Хорошо, что японцы и китайцы увлеклись этой темой и усиленно ее разрабатывают. Образованы научные группы, в них вошли десятки, если не сотни студентов. А раз они туда пришли, значит, перспектива есть, значит, рассчитывают на успех. На них я и надеюсь. Больше не на кого.

Юрий ДРИЗЕ
Фото предоставлено С.Кругликовой

Нет комментариев