Шансы в подарок? Россия может выиграть от санкций.

Кредиты, технологии и рынки сбыта — вот основные области риска, которые ожидают российскую нефтегазовую отрасль в связи с санкциями Запада. Как именно проявятся проблемы и какие превентивные меры следует принимать уже сейчас, чтобы избежать или максимально сгладить негативные последствия санкционных решений, обсудили участники круглого стола в МИА “Россия сегодня”.

Своим мнением о сложившейся ситуации поделились председатель Комитета Госдумы РФ по энергетике Иван Грачев, заместитель председателя Комитета по энергетической стратегии и развитию ТЭК Торгово-промышленной палаты РФ, президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль, заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН, заведующий лабораторией комплексного геолого-геофизического изучения и освоения нефтегазовых ресурсов континентального шельфа член-корреспондент РАН Василий Богоявленский, заведующий кафедрой освоения морских нефтегазовых месторождений Российского государственного университета нефти и газа им. И.М.Губкина Борис Никитин и генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
Согласно очередным санкциям ЕС, обнародованным 12 сентября, европейским компаниям запрещено предоставлять российским партнерам услуги по разведке и производству глубоководной и арктической нефти, а также для реализации проектов, связанных с добычей сланцевой нефти. Ранее санкции Евросоюза уже затронули поставки в Россию высокотехнологичного оборудования для нефтяной сферы. На этот раз главный удар был нанесен по российскому топливно-энергетическому комплексу. В санкционный список попали “Газпром”, “Новатэк”, “Роснефть”, “Лукойл”, “Сургутнефтегаз”, “Газпромнефть”… Так как же санкции повлияют на деятельность российских энергогигантов? Насколько осложнятся добыча и разработка нефти и газа с использованием высокотехнологичного оборудования, которое поступало в Россию, в основном, из-за рубежа? Будет ли продолжено сотрудничество РФ с энергокомпаниями Запада?
Стоит отметить, что общий настрой участников разговора о создавшейся ситуации был достаточно спокойным: да, санкции — это неприятно, да — рвать отношения с давними партнерами и терпеть убытки радости не доставляет, да — решение вопросов импортозамещения потребует и времени, и вложений… Но в чем также были едины и твердо уверены представители науки, бизнеса и власти, собравшиеся за круглым столом: санкции — настоящий… подарок для всех нас, главное — использовать его с умом. Основную ставку стоит сделать на отечественных разработчиков оборудования для геологоразведки и нефтегазодобычи, выделить соответствующее госфинансирование отрасли. Что, впрочем, не исключает и замещение (в ряде случаев) оборудования европейских компаний на аналогичное, произведенное в странах Азиатско-Тихоокеанского региона.
— Убежден, никакой трагедии, тем более, никакого коллапса не будет, — заверил зампредседателя Комитета ТПП РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК Геннадий Шмаль. — Что касается санкций, то они часто играют не сдерживающую, а мобилизующую роль.
В подтверждение своих слов Геннадий Иосифович напомнил о событиях, не столь далеких, связанных с объявлением в 1981 году США торгового эмбарго в отношении СССР. Принятые тогда санкции перекрыли, в том числе, и поставки материалов, предназначенных для строительства магистрального экспортного газопровода “Уренгой — Помары — Ужгород”. Тогда под давлением правительства Рональда Рейгана американские фирмы разорвали подписанные с российскими коллегами договоры.
— А мы обратились к японцам, и их компании — Komatsu, Каtо, Hitachi и др. — поставили нам необходимую технику: трубоукладчики, бульдозеры, экскаваторы и пр. В итоге, газопровод длиной в 4500 км до границы мы построили за 18 месяцев при нормативе — 60. Это к вопросу о санкциях, — подытожил глава Союза нефтегазопромышленников России. — Напомню, еще 20 лет назад мы сами освоили Западно-Сибирскую нефтегазоносную провинцию, Коми, Казахстан без всякого участия иностранных компаний.
Однако расслабляться не следует, предостерег Геннадий Шмаль, ведь санкции могут серьезно затронуть сервисные компании:
— Сегодня наш нефтегазовый сервис — это примерно 25 млрд долларов, и почти четверть объема приходится на иностранные компании, такие как, например, “Шлюмберже”. Как скажутся санкции на их работе? Они уже вложили определенные деньги, пришли к нам с хорошими новыми технологиями, своим оборудованием, поэтому, думаю, изыщут возможность продолжить работу. А если нет?.. Что ж? Найдем другой выход! Есть, например, компания “Сургутнефтегаз”, которая вообще никак не зависит ни от каких санкций: у нее имеются свои приличные деньги, она сама делает четвертую часть своих буровых работ, кстати, она — одна из немногих, у кого имеется и свой нефтегазовый сервис.
Что касается остальных российских компаний и технологий, связанных с арктическим шельфом, здесь мое мнение такое: не следует нам туда особенно рваться с масштабными работами. Конечно, изучением, поиском, разведкой нефти и газа надо заниматься, а что касается разработки — пока достаточно много объектов есть и на суше. Потому, думаю, и здесь санкции не смогут серьезно осложнить нам жизнь.
Комментируя вопрос о возможном влиянии санкций на разработки сланцевых нефти и газа, Геннадий Шмаль отметил, что в России еще хватает обычного газа. Потому к добыче сланцевого газа мы придем лет через 30-40, а то и 50. Что касается сланцевой нефти, то в нашей стране имеются достаточно интересные технологии, в том числе по добыче нефти из Баженовской свиты, запасы которой геологи оценивают в 150-180 миллиардов тонн. И даже если прогнозируемые цифры несколько преувеличены, объемы свиты достаточно серьезны. При этом отечественные технологии добычи сланцевой нефти, применяемые российскими компаниями, такими как РИТЭК и “Сургутнефтегаз”, много лучше предлагаемых Западом, отметил спикер.
По данным Геннадия Шмаля, за восемь месяцев добычи нефти в России даже несколько выросли, хотя показатели по газу несколько снизились.
— Но это связано не с санкциями, — подчеркнул Геннадий Иосифович, — а с тем, что сегодня нет достаточного спроса на газ. А газопровод на Восток мы еще построить не сумели. И это, считаю, серьезная ошибка. Надо диверсифицировать наши поставки и наше внимание. Нельзя смотреть только на Запад. На российском гербе у орла все-таки две головы… Вот и надо уделить внимание Азиатско-Тихоокеанскому региону. Хотя и Запад забывать тоже не следует…
Глава Союза нефтегазопромышленников России также отметил вероятность возникновения проблем, связанных, в частности, с необходимостью закупки оборудования для расшифровки геофизических данных. Проблемы могут возникнуть и с буровыми установками: если раньше мы сами их выпускали, то сейчас это производство сократилось. Тема важности импортозамещения звучала в выступлениях всех участников круглого стола.
— Среди европейских политиков сегодня все активнее звучат голоса, что в исторической перспективе будет возможно как-то избавиться от зависимости от российских энергоресурсов, — подчеркнул председатель Комитета ГД по энергетике Иван Грачев. — В результате доступ к высоким технологиям для нас может быть серьезно ограничен. Если исходить из худших сценариев, необходимо уже сейчас сосредоточиться на быстром развертывании собственной геологоразведки, собственных нефтесервисных компаний. То есть заняться импортозамещением в широком смысле слова. Тогда и в будущем потери для РФ будут минимальными. А вот для ЕС, на мой взгляд, ситуация может стать катастрофической…
Справимся ли мы с созданием российского высокотехнологичного оборудования для нефтегазовой отрасли? Справимся, уверен заведующий кафедрой освоения морских нефтегазовых месторождений РГУ нефти и газа им. И.М.Губкина Борис Никитин.
— Определенные трудности есть, но без них и жить нельзя, — считает Борис Александрович. — Сейчас в разговорах и в СМИ много места занимает платформа “Приразломная”. Создавать ее начинали в 1995 году: тогда резко сократился выпуск подводных лодок, и на “Северном машиностроительном предприятии” заложили днищевые секции первоначального проекта платформы. Это было одно из средств импортозамещения и вовлечения оборонной промышленности в работу. Начали строить, программа была рассчитана на занятость 100 тысяч человек! Проект создания нижней части платформы, отмечу, чисто российский…
Забота государства — строго и серьезно следить за тем, чтобы 70% технологий в реализуемых Россией проектах были отечественными, считает Борис Александрович:
— Меня удивляет, почему сегодня практически все говорят: “Добыли первый миллион баррелей…”. По-русски то это — 160 тысяч тонн нефти. Давайте переходить на наше… А терять партнеров из-за санкций, конечно, плохо, но не губительно.
Кстати, принятые санкции не только бьют по России, но и весьма ощутимо задевают бумерангом западные компании, уверен гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Вплоть до того, что кому-то из них придется уйти с российского рынка. Почему, принимая такие политические решения, ЕС не слушает ни свой бизнес, ни своих экспертов, по сути, кусает руку, на которой сидит?
— Долгое время именно бизнес являлся главным адвокатом РФ на Западе, — отметил Константин Симонов, — и именно западный бизнес пытался развенчать мифы о ресурсном национализме, который якобы присущ России. За прошедшее время иностранные компании довольно неплохо продвигались и укреплялись на нашем рынке. Сегодня мы хорошо понимаем, какие затраты они понесут. Принципиальный вопрос: является ли это для западных политиков сдерживающим фактором? Готовы ли они принимать в расчет те капексы (капитальные расходы — англ. CAPital EXpenditure, CAPEX), которые уже понесены зарубежными компаниями в ходе сотрудничества с российскими коллегами? Является ли это нынче аргументом для западных политиков? Складывается впечатление, что рациональные аргументы перестают действовать. Иван Дмитриевич (Грачев. — Прим. ред.) говорил о ситуации с поставками газа в Европу. Европейцы сами не один доклад написали и показывали с цифрами, что там особых альтернатив нашим поставкам не просматривается. Смешно звучат рассказы о поездках в США с просьбой уже под эту зиму поставлять сланцевый газ или нефть. Но это происходит, к сожалению. Партия рациональности уступает партии эмоций. Первые санкции, введенные в июне-июле, были довольно мягкими: газовая отрасль была вынесена полностью за скобки. Не предполагалось принимать санкций в отношении уже запущенных проектов. Странный запрет на поставки оборудования для глубоководного бурения нефти — известно же, что в РФ нет глубоководных проектов, мы не Бразилия. У нас другие структура и стратегия отрасли…
Сегодня коллеги продемонстрировали довольно оптимистичное видение ситуации. Согласен с тем, что у нас огромный потенциал, но мы уже сейчас должны смотреть чуть вперед. Я и сам был оптимистом все лето, объяснял, что санкции не сильно повлияют, но теперь понимаю, что это — эффект анаконды. Нас будут душить, и надо думать, что последует в очередном санкционном раунде.
Один из возможных главных рисков — технологии. Коллеги справедливо озабочены и проблемой с сервисами: ее мы сами заложили еще в 1990-е годы, когда слушали “вредные советы”. Тогда, помните, утверждали, что нормальная компания должна брать деньги на внешнем рынке, за свои деньги она не работает, нормальная компания выводит сервисы за скобки, использует аутсорсинг, и нет другого пути, так живет все человечество. Эти советы и привели к тому, что сейчас мы имеем серьезную зависимость от иностранного сервиса. И раньше много говорили о необходимости импортозамещения в области нефтегазового машиностроения. Но на деле особых успехов мы тут, к сожалению, не достигли.
Говоря о санкциях, связанных с разработками в Арктике, Константин Симонов поддержал позицию представителя ТПП: паниковать не следует. “Я бы тоже эти проекты перенес. Не стоит бросать на это все ресурсы, искать внутренние резервы, чтобы немедленно реализовать арктические проекты, — подчеркнул Симонов. — У нас под Западной Сибирью еще одна Западная Сибирь есть, как говорят нефтяники — более глубокие горизонты. Сейчас надо искать новые варианты партнерства, пытаться сохранить имеющееся сотрудничество с европейцами, потому что проекты будут тяжелые. Вытянем ли в одиночку?”
— Уходить из Арктики или нет? Я бы так вопрос вообще не ставил, — сказал заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН член-корреспондент РАН Василий Богоявленский. — Активные работы в этой области мы начали в 1979-1980 годах, и тогда вся программа освоения Арктики была выстроена “по уму”. Было продумано, как быстро освоить необходимые технологии. Мы были лидерами по нефтегазодобыче в мире и добились этих выдающихся результатов с помощью именно российских технологий. Согласен, что многие наши технологии утекали и продолжают утекать за рубеж. Сейчас наши патенты выходят открытыми, выкладываются в Интернет, к ним имеют доступ все желающие, в том числе и за рубежом. Патент защищает изобретение только на отечественном рынке и не мешает зарубежным специалистам брать наши идеи, очень быстро доводить до ума и внедрять у себя. А через несколько лет приходить “со своей технологией” к нам… Как это было, например, с технологией проведения геофизических работ в Арктике. Мало кто помнит, что впервые она была придумана и опробована в Баренцевом море в 1980-е годы “НИИМоргеофизика”, входившим в объединение “СоюзМоргео”. И можно еще массу таких примеров назвать.
Введенные Западом против России санкции — это большой подарок всем нам. В том числе — российской науке. Например, уже пришла информация об обращении к моим коллегам представителей завода с просьбой наладить оборудование прибора, разработанного в нашем институте. Прибор, поверьте, замечательный и стоит, если не на порядок, то во много раз дешевле зарубежных аналогов. Но, кроме того, что Запад сделал хороший подарок российской науке, нашим Кулибиным, подарок, о котором они и мечтать не могли, получили Китай и другие страны АТР. Сейчас для них раскрывается новый рынок. Вспомните, как долго мы шли к соглашению о поставке газа в Китай. Больше 20 лет велись переговоры. Но вот возникли проблемы с санкциями, и, в итоге, стратегическое соглашение подписано.
В советские времена геофизические исследования проводились с помощью оборудования, производство которого было налажено в нашей стране. Сейчас на наших геофизических судах оборудование на 100% зарубежное. Отечественные предприятия, производившие его, по сути, перестали существовать. Хотя некоторые энтузиасты еще продолжают работать. И результаты, получаемые с использованием российского оборудования, лучше зарубежных.
Мне непонятна политика, которая ведется в последние два года в отношении оценки российской науки “по Хиршу”. Она оценивает рейтинг зарубежных публикаций ученого. Нас всех подталкивают, чтобы мы практически бросили публиковаться в российских изданиях и начали делать это в зарубежных журналах. Для тех, кто хочет уехать за рубеж, это, наверное, представляет интерес. Для тех, кто не планирует, это не очень понятно. Что — наши журналы плохие?.. Вспомните начало 1990-х, когда Фонд Сороса объявил конкурсы и очень большое количество российских ученых направили туда свои лучшие работы. Многие мои коллеги получили премию в 500 долларов. Кто-то — 1000. За эти деньги произошел колоссальный сбор ноу-хау. И сейчас в какой-то мере нас к этому же подталкивают. За рубежом многие особо важные технологические направления, например газогидраты, закрыты. А мы, что ни придумаем — тут же везем на любую конференцию докладывать…
В рамках реализации проекта российской газодобывающей компании “Ямал-СПГ” подразумевалась закупка практически всего оборудования за рубежом. В частности, 16 газовозов будут строиться в Южной Корее. Может, стоит заказать лишь парочку, а дальше — думать, как это сделать уже на российских верфях?

Нина ШАТАЛОВА

Фото с сайта http://vmnews.ru/

Нет комментариев