Представительное собрание ученых, которых принято называть научной диаспорой, состоялось в Санкт-Петербурге по инициативе Европейского университета (ЕУСПб) и фонда Дмитрия Зимина “Династия”. Первое аналогичное мероприятие проводилось более четырех лет назад, и тогда, по словам ректора ЕУСПб Олега Хархордина, ученым важно было понять, нужны ли они России в принципе. Утвердительный ответ на этот вопрос в 2010 году был получен, и с тех пор многие авторитетные и активные исследователи сумели делом подтвердить свое желание участвовать в различных российских проектах. Среди съехавшихся в этот раз на Вторую конференцию “Научная диаспора и будущее российской науки” оказались и руководители программ мегагрантов, и участники Мероприятия 1.5 ФЦП “Кадры”, и грантополучатели РНФ, и участники Проекта 5-100. Открывая конференцию, Олег Хархордин говорил о том, что в настоящее время активно идет обсуждение приоритетов развития российской науки, поиск тех конкурентоспособных ниш, в которых должны концентрироваться инвестиции в науку и образование. Базовые направления уже перечислены во многих документах Минобрнауки, Совета при Президенте РФ по науке и образованию и Российского научного фонда. Но насколько исчерпывающими являются эти списки? На встрече предлагалось обсудить новые возможности совместной работы с активными представителями диаспоры, определить, в какие области стоит направить усилия лучших российских умов зарубежья, чтобы отечественная наука наконец смогла сделать качественный рывок.
Два дня в ЕУСПб продолжался интенсивный обмен мнениями. Выступали представители самых разных наук, как естественных, так и гуманитарных. Звучали доклады о конкретных проектах, реализованных или реализуемых в России, предложения подключаться к проектам зарубежным, презентации ассоциаций соотечественников (RASA, RuSciTech), разнообразные высказывания о недостатках сегодняшней организации российской науки и ее перспективах, а также порой полярные политические заявления.
Временами ученые горячились, хлопали дверями, выражая бурное несогласие с позицией оппонента. Ребром встал вопрос: а стоит ли откликаться на непростую политическую ситуацию, связанную с украинскими событиями, наметившейся изоляцией России со стороны Евросоюза и США, падением курса рубля и грядущими проблемами в экономике, или лучше промолчать и заниматься исключительно “интеллектуальными упражнениями”? Большинство посчитали, что комфортнее оставаться в зоне “политического нейтралитета”, поэтому вспыхнувший было конфликт до точки невозврата не дошел, а был виртуозно погашен модератором встречи, уже давно работающим в России биологом Константином Севериновым.
Рассчитывать получить ответ на главный вопрос — о возможных точках роста и приоритетах развития отечественной науки — на этом мероприятии, наверное, не стоило. Как справедливо заметил председатель Международного координационного совета ассоциации RASA Вячеслав Сафаров, сколько ученых, столько и мнений. “Сегодня мы собрали этот состав, и у него одни приоритеты, а завтра будет другой, и приоритеты изменятся”, — сказал он. Другое мнение, которое звучало на конференции: разговор о приоритетах в науке вообще надуманный, надо поддерживать успешно развивающиеся научные группы (как можно более продолжительное время и с акцентом на молодежь), и будет всем счастье. Позднее точки над “i” в этом вопросе расставили помощник Президента РФ, глава Попечительского совета РНФ Андрей Фурсенко и министр образования и науки Дмитрий Ливанов, которые, как и обещали, приняли участие в работе форума, но об этом ниже.
Довольно интересным и неожиданным оказался разговор о развитии направления Computer Science в России и в других странах. На конференции прозвучал обзор исследования, посвященного изучению профессиональной группы российских ИT-специалистов, работающих в России и за рубежом, которое проводится в ЕУСПб. Как выяснилось, несмотря на распространенное мнение о том, что наша компьютерная школа одна из самых уважаемых в мире, а программисты — самые востребованные специалисты на зарубежном рынке труда, к вышеупомянутой научной области это не имеет ровно никакого отношения. Основные наши беды: нет “связанного” образования в этой сфере, не преподаются наиболее современные дисциплины и даже основа основ — теория алгоритмов — редкий гость на профильных факультетах университетов. Наиболее актуальные знания дают специализированные школы ИT-компаний, но не университеты. К сожалению, именно так видится состояние дел из-за рубежа, поскольку на серьезных международных конференциях в этой области науки участники из России — редкие гости и о том, чем они занимаются, мало кому в мире известно.
— А как у вас? — напрашивался вопрос.
— А у нас в Дании самым важным приоритетом считают привлечение в эту область талантливой молодежи, — рассказал Андрей Богданов, работающий в области криптографии в Техническом университете Дании (Technical University of Denmark). — Студенты бакалавриата получают стипендию около 700 евро, аспиранты — 2500 евро, а постдоки — 3500. В Дании 8,8 процента ВВП тратят на образование, при этом власти понимают, что талантливые студенты должны иметь возможность реализоваться не только за счет науки, но и через стартапы и бизнес-инкубаторы.
— В общем, все условия в Дании есть, но и это почему-то массово не привлекает молодежь в науку, — неожиданно пессимистично подытожил ученый.
Широким фронтом выступили на конференции математики. Приехавшие во ВШЭ из Америки Федор Богомолов и Игорь Кричевер рассказали об опыте успешного сотрудничества с Вышкой. По словам Ф.Богомолова, под руководством которого на матфаке ВШЭ в рамках мегагранта создана международная лаборатория алгебраической геометрии с привлечением математиков из Франции, Германии, США, он доволен той “движухой”, которую удалось создать за четыре года на новом факультете. Лекции читают авторитетные зарубежные ученые, проводятся летние школы в Ярославле и Екатеринбурге, студентами было сделано несколько докладов на математических конгрессах. По поводу “прорывных” направлений Богомолов высказался скептически: “Мне попытки во что бы то ни стало “прорваться” не очень импонируют. В науке, как на велотреке, до определенного момента лучше быть вторым”.
Среди участников конференции были не только представители диаспоры, но и те, кто работает в России, а с уехавшими коллегами тесно взаимодействует. Один из таких ученых — главный научный сотрудник Санкт-Петербургского отделения Математического института им. В.А.Стеклова РАН Анатолий Вершик. Он также без энтузиазма отозвался о необходимости выбора приоритетов: “У математиков нет привилегии говорить о прорывных направлениях, потому что это очень специальный разговор. В нашей области науки “заказы” происходят от нее самой”. Гораздо больше ученого волнует, что в нынешних политических условиях труднее будет организовывать международные конференции, у их участников могут возникнуть визовые и иные проблемы.
В какой-то момент, когда еще продолжались доклады ученых, в зале появился Андрей Фурсенко и занял место в последних рядах. Он слышал о сомнениях диаспоры по поводу приоритетов и, выйдя к микрофону, начал именно с этого: “Иногда нужно взбодриться, чтобы начать куда-то двигаться. В фундаментальной науке надо говорить не о том, что есть сегодня или будет завтра, а о том, что нас ждет послезавтра, надо понять, в каком мире мы будем жить через 20-30 лет. Можно ли какие-то цели сформулировать в математике? Можно. Мы живем в век цифр, сегодня нужен другой подход к этой науке”.
На Фурсенко со всех сторон посыпались вопросы: как среди недавно озвученных приоритетных тематических направлений РНФ оказалась “Борьба с инфекциями”? почему допускается асимметрия в господдержке социальных наук? как проводилась в РНФ экспертиза по направлению “Биомедицина”, если зарубежные ученые не привлекались, а авторитетных российских специалистов в этой области нет? Андрей Александрович уверенно отвечал в присущей ему легкой манере, хотя видно было, что атака ученых и высказываемые претензии не кажутся ему справедливыми.
— У вас есть видение, что дальше? Сейчас ученые в недоумении: будет ли присоединение институтов к университетам, как будет функционировать ФАНО? Впечатление такое, что четкого плана нет, но нельзя же до такой степени порвать с плановым хозяйством! — призвал к ответу Анатолий Вершик.
Фурсенко попытался ответить, но ситуацию не прояснил: “Институты станут более ориентированными на научных сотрудников, и кому будут при этом подчиняться — не так важно”. А затем сам перешел в наступление: “Вы можете сформулировать, чего конкретно хотите, дать граничные условия?”. Но оказалось, что больше всего ученые хотели получить ответы на свои вопросы: будет ли изменена политика финансирования науки? почему им приходится заполнять так много дурацких бумажек? что планируется сделать с ВАК?
Андрей Александрович, уже порядком раздраженный, все же пояснил, что от гигантского документооборота в большей степени страдает министерство, а не научные сотрудники, что от государственных степеней и дипломов следует отказаться, делегировав ответственность университетам, и на прощание призвал собравшихся активнее высказывать предложения, а не задавать вопросы.
Примерно в том же ключе на следующий день отбивался от атак министр образования и науки Дмитрий Ливанов.
— Когда вы стали министром, то обещали освободить ученых от решения хозяйственных проблем, бумажной волокиты. И что? Стало еще хуже!
— Сейчас мы переживаем сложный административный переход в другое состояние. Я убежден, что ФАНО, структура транзитная, сформирует ландшафт науки и условия работы в науке, какими они должны быть, — поделился министр.
— Вы говорили, что хотите сотрудничать с зарубежными учеными. Конкретизируйте!
— Формулируйте предложения, — попросил Ливанов.
— Может быть, создадите при министерстве рабочую группу по работе с диаспорой, чтобы быть на связи и оперативно решать вопросы?
— Давайте создадим!
Один из ученых, участвующий в Проекте 5-100, обратился к Д.Ливанову:
— С меня требуют к концу года 15 публикаций, при том что начали мы в августе. Как вы себе это представляете? У нас есть наработки, поэтому статьи появятся, но не мгновенно. А проверяющие дамы из Минобрнауки этого не понимают, терроризируют меня уже просто!
— Это абсурд, конечно, — согласился министр. — Подготовить публикацию за несколько месяцев — нонсенс, но такая, к сожалению, у нас культура управления.
— Вы можете сказать, как вы представляете организацию науки в России через 20 лет? — спросили Ливанова.
— У нас станут сильными университеты, в них будут развиваться фундаментальные исследования, там же должны обучать на высоком уровне студентов. А институты, как в Германии, надо объединить под крылом научных обществ, таких как Общество Макса Планка или Гельмгольца, — поделился министр.
Закончилась дискуссия довольно мирно, хотя на многие вопросы, касающиеся все тех же научных приоритетов, бюрократических процедур в науке, конкретных ответов не прозвучало. Приехавшим на конференцию явно понравился настрой чиновника на диалог и обещание наладить при министерстве постоянное взаимодействие с диаспорой.
Светлана БЕЛЯЕВА
Фото Софьи Коробковой
Нет комментариев