В борьбе с барьерами. Что мешает развитию инновационной экономики.

“Россия и мир: новый вектор” — так была сформулирована тема недавно прошедшего в Москве Гайдаровского форума, одного из крупнейших в стране ежегодных научных событий международного уровня в области экономики. Это масштабное мероприятие начиная с 2010 года организуют Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС) и Институт экономической политики им. Е.Т.Гайдара. Форум собирает на своих многочисленных площадках российских и зарубежных экспертов в области экономики, политики и социальной сферы. В этом году, несмотря на непростое международное положение России, количество зарубежных участников, в том числе и из США, удвоилось, что свидетельствует об авторитетности Гайдаровского форума.

Ключевой вопрос — развитие экономики России в условиях снижения цен на нефть и взаимных экономических санкций — участники форума рассматривали в различных ракурсах. Отдельная панельная дискуссия была посвящена обсуждению препятствий на пути коммерциализации научных разработок. По финансированию научных исследований Россия сегодня если не в лидерах, то далеко не на последнем месте в мире — значительные средства выделяются, например, в рамках ФЦП “Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014-2020 годы”. По мнению многих участников этой ФЦП, в стране создана инфраструктура инноваций. Почему же тогда нет пока заметных положительных результатов?
Главным событием первого дня форума стало выступление председателя Правительства РФ Дмитрия Медведева. Премьер отметил, что “наша страна сегодня находится в точке пересечения нескольких кризисов, которые спровоцированы тремя группами причин”. Он их перечислил: последствия мирового кризиса 2008 года, из которого мир еще не выбрался; внешнее политическое и экономическое воздействие на Россию. Но главное — “внутренние проблемы и ограничения, которые накопились в нашей экономике и с которыми нам пока не удается справиться так быстро, как хотелось бы”.
Премьер заявил прямо, что “старая энергосырьевая модель исчерпана” и сегодня “речь идет о том, чтобы изменить саму модель нашего развития”. По словам Д.Медведева, в России назрели и даже перезрели структурные проблемы. Просто переждать этот кризис, считает председатель Правительства РФ, невозможно — “мы должны учиться жить при низких ценах на энергоносители”.
— Задача — не только догонять там, где мы отстали, но и попытаться выйти на мировой рынок с уникальной инновационной продукцией, — сказал глава Правительства РФ. — В ряде случаев есть возможность вырастить новую индустрию практически с нуля. Например, в области производственных технологий, в области биотехнологий, использования возобновляемых ресурсов, производства композитных материалов. И такие предложения готовятся.
Слово “диверсификация” в выступлении премьера не прозвучало, однако посыл был ясен: ведь этот научный термин и означает, в первую очередь, реструктурирование экономики. России, в которой топливно-энергетический и военно-промышленный сектора доминируют, диверсификация экономики критически необходима. В этом все эксперты на форуме были единодушны.
Правда, какого-либо открытия тут нет — о необходимости отказа от топливно-сырьевой модели развития страны и построения инновационной экономики российские ученые и политики говорят уже много лет. А что происходит на деле?
Как заявил председатель правления ООО “УК “РОСНАНО” Анатолий Чубайс, выступая на панельной дискуссии “Барьеры коммерциализации научных разработок”, зерно, из которого способна прорасти новая диверсифицированная экономика, уже есть — это сформировавшиеся за последние годы в России “заделы инновационного сектора экономики”. Первые шаги в этом направлении были сделаны в начале девяностых годов прошлого века, когда заработал известный Фонд Бортника (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере). Кстати, ситуация тогда была куда тяжелее, чем сейчас, напомнил А.Чубайс, — разрушение страны, инфляция в 6-7 тысяч процентов и падение ВВП на 10-12% в год.
Следующий этап начался в 2007-2008 году. Тогда В.Путин в своем последнем докладе в качестве президента, обозначая стратегические цели страны, “в очень жесткой форме” сформулировал задачу создания инновационной экономики. Анатолий Чубайс назвал этот этап периодом “бури и натиска”: именно в то время родились РОСНАНО и Сколково, сильный импульс к развитию получила Российская венчурная компания.
А потом, как сказал глава
РОСНАНО, развитие новорожденной инновационной экономики резко затормозилось “добротной масштабной атакой” многочисленных проверяющих. Те ставили в вину инвестиционным компаниям, поддерживающим становление высокотехнологичного бизнеса, нецелевое использование средств. А это, как известно, чревато уголовными делами. В тот период в полной мере проявилась системная нестыковка многих основ существующей нормативной базы и того, что называют инновационной экономикой. Чубайс припомнил, как РОСНАНО обвинили в том, что три четверти его инвестиций — нецелевые расходы, то есть бизнесы, в которые компания инвестировала средства, не приносили прибыли, тогда как по инструкции Минфина бюджетные средства не должны были расходоваться на вложения в убыточные предприятия.
При этом сами компании допускали ошибки в оценке рынков. Так, РОСНАНО начало строить в Иркутской области завод по производству поликремния при цене поликремния 400 долларов за тонну, а закончил при цене 16 долларов. Следствие — банкротство и потерянные деньги. Это сложное время стало для
РОСНАНО и Сколково периодом “достраивания себя”.
Сегодня же картина такая: 57 новых заводов, строительство которых поддержало РОСНАНО, обеспечили в 2014 году продажи продукции примерно на 100 млрд рублей. Заводы в самых разных отраслях: фармацевтике, фотонике, оптоэлектронике, биотехнологиях, металлургии.
— Темп роста, который мы ожидаем по всем нашим бизнесам, — 12% в год, что для нынешней экономической ситуации очень даже позитивно, — рассказал А.Чубайс. — Доля затрат на НИОКР в обрабатывающей промышленности в целом 0,2%, в нанокластере — 1,85%. Это означает, что созданные нами бизнесы генерируют объем заказов на НИОКР вовне себя на
7-8 млрд рублей в год (для сравнения: финансирование всей РАН — 60 млрд рублей в год). Причем заказчик этот качественно иной, жесткий, профессиональный; он, по сути, заново создает то, что раньше называлось отраслевой наукой.
Сейчас неплохо развивается и Сколково, отметил глава
РОСНАНО. “Но надо понимать, — подчеркнул он, — для получения массовых результатов потребуются 10-20 лет, и это абсолютно нормально! В нашей сфере ровно такие цифры! Не стоит картошку, посаженную вчера, наутро выкапывать, потому что кушать хочется, — потерпеть надо. Тогда сработает”.
Большая проблема, по мнению главы РОСНАНО, состоит в том, что до сих пор “частный бизнес не развернулся в сторону инновационной экономики”. И если по затратам на науку Россия действительно чуть ли не в первой тройке стран, то это только за счет бюджетной составляющей. А если смотреть на долю бизнеса, мы в самом конце списка. “Здесь у нас главный провал”, — подчеркнул А.Чубайс.
Этот фактор, наряду с повышением процентной ставки, технологическими санкциями, секвестром бюджета, серьезно скажется на развитии новой экономики. Но вместе с тем, как ни странно, кроме минусов во всем этом есть и плюсы. Например, технологические санкции, с одной стороны, означают разрыв сложившихся технологических цепочек, но с другой — высвобождение реального спроса на инновации. Компании начнут заказывать в России разработку тех продуктов и технологий, которые теперь не могут купить за рубежом. Еще один плюс — любой бизнес с рублевыми затратами, продающий свою продукцию на экспорт, за валюту, с ростом курса рубля оказался почти в двукратном выигрыше. “Думайте не только об импортозамещении, но и о высокотехнологическом экспорте”, — призвал глава
РОСНАНО. По его мнению, мы сейчас проходим жесткую точку развилки: среда, в которую мы должны попасть, непривычна.
— В ней многое будет хуже и сложнее, чем раньше, но многое — легче, — сказал Анатолий Чубайс. — И, с моей точки зрения, есть реальные шансы, что уже зародившаяся российская инновационная экономика сумеет адекватно отреагировать на кризис и впишется в новую реальность. Убежден, что при наличии множества локальных препятствий не существует ни одного непреодолимого барьера, который делал бы это невозможным.
Генеральный директор ОАО “Российская венчурная компания” (РВК) Игорь Агамирзян основной проблемой экономики в нашей стране назвал неуважение к интеллекту. Причем, добавил он, это не достижение постсоветского времени — такое отношение к представителям интеллектуального труда идет еще от Ленина. Представители старшего поколения, изучавшие в вузах марксизм-ленинизм, помнят данное вождем определение интеллигенции как “проституирующей прослойки”. Сегодня эта “прослойка” является основным создателем добавленной стоимости в мире — не рабочие, не крестьяне, а люди интеллектуального труда. Структура цены многих современных продуктов радикально изменилась по сравнению с традиционным соотношением интеллектуального и материального компонентов. И в ближайшие годы все в большей и большей степени стоимость любого товара будет определяться его интеллектуальной “начинкой” — от технологии до дизайна.
— Гуманитарный, культурный компонент становится движущей силой экономики, — заметил И.Агамирзян. — И пока мы это не поймем, пока не перестанем воспринимать интеллектуальную деятельность как маргинальную по отношению к производственной, ничего не изменится, никакой инновационной экономики у нас не будет.
В подтверждение своей мысли глава РВК прокомментировал приведенный А.Чубайсом пример с банкротством завода по производству поликремния: “Стоимость любого ресурса, не имеющего уникальности в своем предложении, в новой экономике будет стремиться к нулю, и в этом смысле падение цен на нефть — лишь начало долговременного тренда. Идти против этого тренда — все равно что плевать против ветра, с соответствующими результатами”.
Что может сделать государство, чтобы людей интеллектуального труда в обществе уважали? Во-первых, считает И.Агамирзян, оно должно минимизировать регулирование инновационного сектора. Во-вторых, организовать массированную пропагандистскую кампанию, формирующую у людей положительный образ ученого и предпринимателя. “На мой взгляд, это гораздо актуальнее, чем инвестиции, чем поддержка отраслей, чем государственные институты развития”, — заметил он. И, наконец, в-третьих, эту кампанию необходимо сопроводить предоставлением материальных благ людям интеллектуального труда. То есть нужен целый комплекс мер.

Наталия БУЛГАКОВА
Фото Николая СТЕПАНЕНКОВА
Полностью материалы спецвыпуска представлены в формате PDF

Нет комментариев