Так совпало, что в тот день, когда доктор географических наук Виктория Битюкова давала интервью “Поиску”, ее избрали профессором кафедры экономической и социальной географии геофака МГУ. В активе профессора 120 статей, несколько учебников (в соавторстве) и две монографии. Одна из них содержит анализ экологического состояния российских городов и выдержала уже три переиздания. Как сам автор объясняет повышенный интерес к этой теме?
— Помимо теоретических вопросов, моя работа включает исследование наших больших и малых городов, — рассказывает Виктория Битюкова. — Этой темой я занимаюсь с начала 1980-х годов, когда поступила на геофак и стала одной из первых студенток, выбравших экологическое направление. Тогда впервые рассматривалась вероятность антропогенного влияния на окружающую среду, а мы учились рассчитывать количество загрязнений в городах. Мой диплом привлек всеобщее внимание: я сделала карту Москвы площадью в 5 кв. метров, где указала отдельные предприятия и обозначила зоны их загрязнений. Объясняла зависимость загрязнений воздуха от работы заводов. Однако собрать полную информацию не удалось, поскольку большинство предприятий оказались закрытыми, данные об их выбросах и стоках были засекречены: считалось, что по их содержанию можно судить о характере производства. Я осталась работать на кафедре и составила карты различных городов, учитывающие множество факторов: загрязнения поверхностных и подземных вод, объем и структуру отходов, шумовые характеристики и др. Это был их, своего рода, экологический портрет.
— Прошло больше 30 лет. Как изменилось состояние Москвы?
— Сейчас моя аспирантка готовит подобную карту, и если сравнить ее с моей, то, конечно, картина другая. Москва стала одним из крупнейших мегаполисов мира с населением свыше 12 миллионов человек (после присоединения новых территорий). Промышленность частью перепрофилирована, частью выведена за городскую черту, большое количество заводов, автомобильные например, вообще прекратили работу. Это правильно: не дело иметь в столице столько промышленных предприятий. Остались экологически чистые городские ТЭЦ, поскольку еще в 1970-х годах их перевели на газ, что снизило количество выбросов на порядок. Теперь основным источником загазованности стал автомобильный транспорт — на его долю приходится более 90% всех загрязнений (в 1980-е годы — менее 60%).
Я люблю показывать студентам картину Ю.Пименова “Новая Москва” (1937 год): молодая женщина едет в открытом автомобиле по Охотному ряду, где наблюдается очень слабое движение. Тогда частные автомобили в Москве были редкостью, даже к концу советского периода на 1000 жителей приходилось всего 60-70 машин. Но уже в 1990-е годы их количество увеличилось до 300-350. Сегодня в Москве сконцентрировано 10% автопарка России и лишь 4,7% промышленного производства. Но и это не так много: подобного уровня автомобилизации США достигли в 1956 году, а Западная Европа в 1960-х.
Пока автомобилей было мало, москвичи, в большинстве своем, не страдали от загазованности из-за удачной планировки города: прямых, идущих из центра проспектов, соседствующих с ними парков. Столица хорошо продувалась, и городская среда справлялась с загрязнениями. Сегодня Москва нуждается в реконструкции. Транспортная сеть города не позволяет машинам ехать быстрее, чем со скоростью 40-50 км в час, в этом и состоит причина большой загазованности. На 30% выбросы увеличиваются из-за заторов и пробок. Западные столицы сталкиваются с теми же проблемами, но решают их. В Лондоне, например, въезд в центр города сделали платным. В Париже, под Лувром, организовали огромные парковки. В Стокгольме проложили многочисленные туннели. Каждый город ищет свой выход из дорожного тупика.
— А Москва?
— Она тоже его ищет, но уж очень медленно. Еще в 1990-х годах наша кафедра рекомендовала создавать перехватывающие парковки, но их пока крайне мало. Нужно перекраивать дорожную систему, поскольку радиально-кольцевая планировка улиц тормозит развитие автотранспорта. Нужна хордовая, параллельно-перпендикулярная транспортная сеть, чтобы автомобилисты не делали многокилометровые объезды.
— А как обстоит дело в регионах?
— В стране 1100 городов, 1286 поселков городского типа. Малых городов, с населением до 50 тысяч человек — 778. В 2012 году в России насчитывалось 13 городов с населением свыше миллиона жителей. К ним добавились Красноярск и Воронеж, расширившие свою территорию за счет включения других населенных пунктов. По объему выбросов лидирует Норильск — 2 млн тонн — едва ли не абсолютный мировой рекорд. Для сравнения: вся наша промышленность выбрасывает 19 млн тонн. К Норильску, как это ни удивительно, приближается Москва — из-за пробок она выдает около 1 млн тонн выбросов. Затем идут крупные центры металлургии: Череповец, Липецк, города Урала — и нефтепереработки: Уфа, Омск. Не отстают от них многие малые города, скажем в Заполярье (рис. 1).
Все города очень разные. Многие из них находятся в черноземной полосе, где развита переработка сельхозпродукции, что не создает больших экологических проблем. Урал славен металлургическими заводами, вокруг которых выросли небольшие города. В других — построены газокомпрессорные станции “Газпрома”, поддерживающие давление в магистральных газопроводах. Это достаточно большие предприятия, являющиеся источниками загрязнений.
— Верно ли, что на экологическое состояние городов положительно влияют кризисы, например 1990-х годов?
— Тогда возникло два предположения, и оба не подтвердились. Первое, что загрязнения сократятся в результате остановки многих предприятий. Действительно, есть данные об этом, свидетельствующие: количество вредных выбросов и стоков снизилось в 83% российских городов. Однако действовали предприятия, работающие на экспорт. Заметим, что в годы кризиса контролирующие органы ослабили “хватку” и на нарушения смотрели сквозь пальцы. Предприятия, между тем, сокращая расходы, отключали очистные сооружения. И хотя показатели промышленного производства упали значительно, количество выбросов сократилось всего на 20%.
Второе предположение: начавшийся промышленный рост приведет к увеличению загрязнений. К счастью, и это не оправдалось. Количество загрязнений росло значительно медленнее, чем производство. Это позволило академику Николаю Касимову, президенту географического факультета МГУ, предложить термин “зеленые ножницы” (рис. 2).
Но в тот период выросли цены на нефть — и нефтедобыча стала бурно развиваться. Она и дала рост загрязнений. Ханты-Мансийск даже обогнал Норильск, выдав 3 млн тонн выбросов, но вовремя принял меры и ушел с первого места.
— Как справляются с загрязнениями развитые страны?
— Известно, что когда американцы начали бороться с этим злом, то, не считаясь с потерей рабочих мест, буквально задавили “грязные” производства. Предприятия закрывались, не выдержав жестких требований стандартов. Другие выносили за черту города, в промзоны. А у нас, на Урале, чуть ли не в центре городов стоят заводы, существующие с петровских времен. Некоторые из них позже закрыли, но есть и такие, что работают до сих пор (в Златоусте, и др.). Наши контролирующие органы следят за выполнением требований экологических стандартов и превышением предельно допустимых концентраций вредных веществ в атмосфере, так что борьба с загрязнениями идет. Но есть проблемы, не зависящие от экологов. Известно, например, что токсичность выхлопов европейских автомобилей в 6-7 раз, а американских и японских в 8-10 раз ниже, чем российских. Дело, однако, не столько в машинах, сколько в экологически чистом топливе. Но чтобы освоить его выпуск, нужны инвестиции, нужно совершенствовать оборудование нефтеперерабатывающих предприятий.
— Что удается делать экологам вашей кафедры?
— Наша область науки многоплановая. Есть среди нас, например, геохимики, есть биогеографы и гидрологи — и все решают разные задачи. Экономикогеографы изу-чают характер антропогенного воздействия на окружающую среду, дают ей интегральную оценку — составляют экологические портреты городов, выявляя особенности, присущие им одним. И рекомендуют, какие меры следует предпринять в каждом конкретном случае. Главный вывод: модернизация производства идет, правда, не всегда так быстро, как хотелось бы. Но едва ли не самую важную задачу — борьбу с отходами — не решить без помощи общественности. Ничего сложного здесь нет: просто необходимо выполнять требования экологов — организовать раздельный сбор мусора, чтобы его проще было утилизировать. Иначе жизнь в наших городах не будет комфортной. И инвестиции для этого не требуются, нужно лишь желание помочь самим себе. Но это оказалось намного труднее, чем разработать программу, профинансировать ее и выполнить.
Швейцария, например, не жалеет денег на рекламу, буквально “вдалбливая” в головы горожан: мусор надо выбрасывать в разные контейнеры. Даже завели специальную полицию, которая следит за выполнением этих требований и штрафует провинившихся. И нам, хотим мы того или нет, придется этим заниматься, даже обучать детей и пенсионеров. А еще надо бороться со свалками. Какими бы ни были наши города — большими или маленькими, красивыми или не очень, у них есть общее — свалки. И Москва — не исключение. По периметру столицы находятся огромные полигоны. Они часто горят, и ни одно предприятие не сравнится с ними по токсичности выбросов. А контролирующие органы делают вид, что не замечают свалок.
— Интересует ли экологическое направление современных студентов?
— Да, безусловно. На экологические кафедры — их у нас четыре — очень большой конкурс. Географический факультет МГУ имеет три филиала: в Женеве, где по Международной образовательной программе “Экология и право” ребята обучаются на коммерческой основе, в Астане, где учатся бесплатно по гранту президента Казахстана, и в Севастополе. Три года студенты занимаются в филиалах, еще один год в Москве, где защищают диплом и получают специальность эколога-бакалавра. Отмечу, что набор в филиалы постоянно увеличивается. Например, в Казахстане сначала было около 20 студентов, сейчас уже более 30.
— Каковы ваши личные творческие планы?
— Наша кафедра тесно сотрудничает с Русским географическим обществом. Только что мы выполнили работы по очередному гранту, завершив исследование “Интегральная оценка экологической ситуации в городах и регионах России”. И начинаем работу по следующему: нам предстоит провести социологический опрос и выяснить, готовы ли жители больших и малых городов участвовать в решении экологических проблем. Обобщив полученные данные, подготовим рекомендации органам власти, чтобы они четко представляли, с чего надо начинать, какие меры предпринять, чтобы население к ним прислушалось.
Юрий Дризе
Иллюстрации предоставлены В.Битюковой
Нет комментариев