Между нами, славянами. Россия и Польша изживают исторические стереотипы.

— После того как начался выпуск совместного российско-германского пособия для школ, идея, как говорится, стала овладевать массами, — заметил Александр Оганович. — Мы провели переговоры с коллегами из разных стран, и одним из наших партнеров стал Центрально-Восточный институт Люблинского университета (Польша). Возникло предложение: совместный научно-образовательный проект по примеру российско-германского учебника — вот и решили подготовить российско-польское учебное пособие по истории двух наших стран. По моему мнению, задача более трудная, чем с любым другим государством, включая Германию. Потому что отношения между Россией и Польшей чрезвычайно сложные, рассматривать приходится действительно взрывоопасный материал. За несколько столетий взаимодействий накопилось множество самых различных стереотипов. Они возникли не столько как следствие отдаленности друг от друга, сколько как следствие очень большой близости. Совместная история обнаруживает тесную взаимосвязь наших стран и народов.

В представленной книге освещаются наиболее важные события конца XIII — начала XX столетия. В былые времена Польша предпринимала в отношении России активные действия, используя интервенцию в XVII веке (Смутное время). В конце XVIII века произошел раздел Польши между Россией, Пруссией и Австрией. Под властью российских монархов оказалось 5,5 миллиона поляков (45% населения польско-литовского государства). Свои надежды на освобождение поляки связывали с вторжением Наполеона в Россию. После начала войны сейм Герцогства Варшавского объявил о создании Генеральной конфедерации Королевства Польского, целью которой было возвращение земель Речи Посполитой, отошедших к России, полное восстановление прежнего государства. В войне 1812 года на стороне французов сражались около 100 тысяч поляков. Те из них, кто уцелел после разгрома французской армии, ушли с Наполеоном за Рейн, чтобы участвовать в обороне Франции. Их верность союзническому долгу вызвала уважение Александра I. На Венском конгрессе польский вопрос стал одним из главных. Было образовано Царство (Королевство) Польское в составе Российской империи, включающее большую часть бывшей территории Герцогства Варшавского. Российский император теперь именовался и польским царем, под его властью оказалось 82% бывшей территории Речи Посполитой. 

На волне европейских революционных движений началось восстание поляков. Сначала во Франции в 1830 году произошла Июльская революция. Она вызвала цепную реакцию — революционные события случились в Бельгии. Обеспокоенный Николай I готовился к походу в Западную Европу, в нем должна была участвовать и армия Царства Польского. Но поляки сами подняли восстание, которое переросло в российско-польскую войну. С обеих сторон в ней участвовали регулярные армии. Русские вой-ска, насчитывавшие около 80 тысяч солдат, в феврале 1831 года вступили на территорию Царства Польского. У поляков было около 50 тысяч солдат. После тяжелых боев в сентябре 1831 года русская армия начала штурм Варшавы. Ее капитуляция означала поражение восставших. 

Как отмечается в книге, отклик в России на события в Польше был неоднозначным. Большая часть русского общества соглашалась с официальной оценкой восстания, в которой подчеркивалась неблагодарность, даже предательство поляков, получивших от Александра I конституцию, хотя они и воевали против России в 1812 году. Против восставших выступил такой авторитет, как Пушкин, посвятивший трагическим событиям три стихотворения. По утверждению поэта, в “домашний” спор между славянами Запад вмешиваться не должен. Есть там и такие строчки: “Кто устоит в неравном споре: кичливый лях иль верный росс?” (“Клеветникам России”).

Крайне негативно отозвался на стихи Пушкина Адам Мицкевич (в стихотворениях “К друзьям-москалям” и “Памятник Петру Великому”). В России взгляды Пушкина разделяли такие маститые литераторы и мыслители, как В.Жуковский, С.Аксаков, П.Чаадаев, Ф.Тютчев… Многие критики делали акцент на предательстве поляками славянской солидарности. Иной позиции придерживался друг Пушкина Петр Вяземский, он несколько лет жил в Варшаве и имел близкие отношения с польскими литературными кругами. Восстание поддержала студенческая молодежь. Александр Герцен вспоминал впоследствии: “Мы радовались каждому поражению Дибича, не верили неуспехам поляков, и я тотчас прибавил в свой иконостас портрет Фаддея Костюшки”. Между прочим, около 200 солдат и офицеров российской армии перешли на сторону восставших, в основном в Литве, Белоруссии и на Украине. 

В составе России Польша находилась до революции 1917 года. Но и после обретения независимости отношения между двумя странами оставались напряженными. Само географическое положение Польши создавало к тому предпосылки. Перед Второй мировой войной обстановка усложнилась еще больше. Пакт Молотова — Риббентропа, начало войны, расстрел польских офицеров в Катыни, Варшавское восстание и установление коммунистического правления и многое другое создали определенные негативные стереотипы. 

Но бороться с ними надо — и наши польские партнеры согласились с идеей совместного издания. Общий проект недаром называется научно-образовательным, поскольку предназначается для школьных учителей. Он обсуждался и с учителями. Группа российских педагогов ездила в Польшу, а их польские коллеги посетили Россию. В итоге было решено подготовить три тома: первый посвящается XVI-XVIII векам, второй — XIX, третий — ХХ веку. По взаимному соглашению начать решили с XIX века. Поляки предложили, чтобы по всем темам были не разные авторы, а совместно российские и польские. Замечу, что организационный процесс проходил довольно сложно. Некоторые тексты польских коллег нас не устраивали, в особенности касавшиеся польских восстаний и их подавления царской Россией, а также глава о возникновении стереотипов, которые сложились в обеих странах за несколько столетий. Но обе стороны шли на компромиссы, и нам удалось прийти к единому мнению, согласовав все спорные вопросы. В результате долгих обсуждений договорились, что главы, написанные российскими и польскими авторами, будут общими, а прилагаемые к ним дидактические материалы для школьных занятий разными. Каждая сторона подбирала их по своему усмотрению. 

Первый том вышел на русском языке, скоро появится и польская версия. Тираж невелик: для начала 500 экземпляров, затем еще 1000. Одновременно завершается работа над томом о XVI-XVIII веках. Один из польских авторов считает эти тома “разминкой” перед третьим томом, посвященным ХХ веку: мол, там нас ждет действительно много сложностей. Учитывая это, мы заранее договорились: если общий текст по отдельным событиям нас не устроит, опубликовать обе версии — русскую и польскую. 

— Пожалуй, отношения между нашими народами: как поляки воспринимали русских и наоборот. Здесь проступает очень много негативного, вплоть до указания разных отрицательных черт характеров. На взаимное неприятие давил груз обид, проявлений враждебности. Поляки и русские на протяжении многих столетий были соседями, имеющими общее славянское происхождение. Но близкое родство не всегда способствовало взаимопониманию, наоборот, иногда усугубляло соперничество. К тому же, отметим, существовали конфессиональные различия: поляки — католики, русские — православные. Различия были и в государственном устройстве: шляхетская республика Речь Посполитая и самодержавная монархия Российская империя. Общая, неоднократно передвигаемая граница часто множила взаимные претензии. Потеря собственного государства в конце XVIII века переживалась шляхтой как историческая катастрофа и национальная трагедия, а мощная соседняя империя воспринималась как поработительница.

Поляки видели в русских завоевателей, не знающих истинной свободы, а русских в поляках раздражала дерзость побежденных, высокомерие, склонность к предательству. Истинный поляк, по мнению шляхты, — бесстрашный рыцарь, защитник католической веры и отечества, носитель демократических ценностей. Отсюда рождение девиза: “Бог, честь, отчизна”. В то же время население российского государства в XVI-XVII веках считалось темными, бесправными рабами. В середине XIX века в русском обществе было распространено убеждение, что все поляки бунтовщики и изменники, им нельзя доверять ответственные посты. У поляков же сформировался негативный стереотип русского чиновника. Довольно рано родились пренебрежительные прозвища, которые население обеих стран присвоило друг другу: “москали” и “ляхи”.

Взгляды общества — и польского, и российского — не были едиными. Например, Польское восстание раскололо русское общество, и это размежевание было очень сильным. Прослеживалось оно и в дальнейшем. В советской историографии восстания поляков рассматривались как освободительные движения против царизма. Такова была наша прежняя идеология: все, что против самодержавия, то поддерживалось. В итоге глава о стереотипах оказалась самой сложной, поскольку авторы вносили в статью элемент субъективности. Я возражал против этого, предлагая характеризовать обстановку, что называется, широкими мазками, как бы с высоты нынешнего времени смотреть на прошедшее. Надо снабдить главу исчерпывающими дидактическими материалами, представлявшими противоположные точки зрения: например, стихи Пушкина и Мицкевича, письма (записки?) Вяземского и др. Но авторы с обеих сторон исходили из того, что процесс преодоления негативных стереотипов хотя и непрост, но возможен. По нашему мнению, подготовка таких совместных изданий как раз способствует устранению шаблонов мышления.

— Конечно, можно. Сейчас мы работаем над совместным изданием, в двух томах, с Австрией. С Университетом Сорбонны подписано соглашение о выпуске трехтомника Россия — Франция, подготовка к нему уже началась. Израиль заинтересовался нашей идеей и обсуждает вопрос о совместном проекте, посвященном положению евреев в России, а также о советско-израильских отношениях после Второй мировой войны. По-прежнему трудно договориться с прибалтийскими странами, но надежду терять нельзя. Мы стремимся нащупать пути к сотрудничеству с коллегами из других государств, рассматривая наши проекты как своего рода площадку для диалога. Стремление к обоюдному сближению убеждает нас, что наука, образование, искусство выше политических страстей.