Позволена ересь. Либерализм в России цвел пышным цветом.

…Все началось с имен. Присмотревшись внимательно, исследователь заметил: самые яркие личности начала XX века — историки, юристы, экономисты — были либералами. А такие ученые-корифеи, как Вернадский, Зелинский, Тимирязев, даже членами кадетской партии, представлявшей интересы либеральной интеллигенции. Копнув глубже, доцент РГГУ, кандидат исторических наук Кирилл Соловьев убедился: едва ли не все прорывы русской политики, науки, искусства того времени обязаны либеральной мысли. Она буквально била ключом, а потому представляет большой интерес для исследователя. Этому интереснейшему направлению русской политической истории К.Соловьев посвятил несколько книг. Когда же оно возникло? Да и что это за необыкновенная идея, именуемая либеральной?
— Традиционно считается, — отвечает Кирилл Андреевич, — что движение свободомыслия в России набрало силу в 40-е годы XIX века. И было связано со становлением университетского образования, формированием особой университетской культуры. Замечу, что сегодня понятие “либерализм” употребляется часто, правда, не всегда к месту. Сомневаюсь, что все, причисляющие себя к этому направлению, могут дать четкое его определение.
Казалось бы, не может быть сомнений, что либерал выступает за свободу личности. Вряд ли, однако, в мире найдется политическая партия, которая отказалась бы от идеалов свободы. Просто все понимают ее по-разному. Леворадикальные, социалистические движения — как свободу от эксплуатации и бремени товарно-денежных отношений. Своя точка зрения у консерваторов. А либералы провозглашают свободу правовую, юридически гарантированную, ограждающую от государственного произвола, точнее чиновничьей бюрократии.
Европейский либерализм с момента своего возникновения в конце XVII века отстаивал прежде всего свободу совести — право исповедовать выбранный человеком религиозный культ. Это было удивительным, неожиданным для глубоко верующего, фактически еще средневекового общества. Оно не могло позволить соседу верить в то, что считало лживым, неверным — короче еретическим. Мышление общества оставалось тоталитарным. Оно рассуждало категорично: если человек заблуждается, его надо наставить на правильный путь, иначе он погибнет.
А либералы (надо же до такого додуматься!) хотели, чтобы за человеком признали право на заблуждения. И это в глубоко религиозном XVII веке, когда шла охота на ведьм. И ведь добились своего! Добились утверждения естественных прав человека (так теперь они назывались), которых государство не может отнять ни при каких обстоятельствах. Отныне граждане, признавая над собой власть государства, осознавали, что их не могут лишить права на жизнь, свободу, собственность. Таковы не подлежащие пересмотру, незыблемые либеральные ценности. Основа основ всех современных западных обществ.
В России же либерализм складывался как явление интеллектуальное, но не имеющее под собой серьезной социальной базы. Питала его одна лишь интеллигенция. То было салонное, “диванное” свободомыслие. Это давало русским либералам своеобразные преимущества: они конструировали свой целостный мир, не отвлекаясь на немыслимую в России предвыборную агитацию.
— Чем-то это напоминает маниловщину?
— Лишь отчасти. Поскольку наш свободолюбец стоял перед необходимостью адаптировать европейские либеральные ценности к отечественным реалиям. А они, заметим, коренным образом отличались от западных. В России долгое время сохранялось крепостное право, неизменной оставалась авторитарная модель правления. И примечательно, что, ратуя за европейские ценности, русские либералы вплоть до начала 80-х годов XIX века выступали… за сохранение самодержавия. Власть царя должна была оставаться неограниченной, а конституция не нужна вовсе.
— Хороши либералы!
— Не спешите. На самом деле они моделировали ситуацию: что было бы, если провести выборы в Думу? Естественно, победили бы все те же помещики — единственный образованный класс, способный отстаивать свои права. И сделали бы все, чтобы провалить великие реформы Александра II. Вывод простой: в данный момент пусть лучше остается самодержавная форма правления.
Другую неожиданность оте­чественный либерализм преподнес в начале XX века. Вместо того чтобы отстаивать безусловное право частной собственности на землю, либералы выступали за ее частичную национализацию.
— И много было таких новаторов?
— Достаточно. К национализации призывала лидировавшая в стране либеральная партия России — кадеты. Один из ее лидеров, князь Д.Шаховской (между прочим, из Рюриковичей), продал свои земли крестьянам по цене намного ниже рыночной, оставив себе лишь надел, позволявший ему избираться в земское собрание. Характерно, что даже занимавшая правое крыло русского либерализма партия октябристов, объединявшая крупных землевладельцев и промышленников, соглашалась на отчуждение земли, правда, лишь в крайних обстоятельствах.
— Как же власть относилась к либералам?
— Как ни парадоксально это звучит, но и некоторых монархов с определенной долей условности можно причислить к либералам. Александр I задумывал введение конституции, освобождение крестьян, проведение широких правовых и социальных преобразований. Из этого, правда, немного вышло. Николай I в общественном сознании известен как “Николай Палкин”. А ведь он делал очень серьезные шаги по пути ограничения крепостного права и освобождения крестьян. То была его сверхзадача. Тогда произошла революция в правовой системе России — законодательство было унифицировано, уместившись в 15 томах. И не зря именно в годы царствования Николая I Пушкин сказал, что в России единственный европеец — это правительство. Но, пожалуй, самый яркий пример — Александр II. За очень короткое время он провел масштабные реформы, изменившие общество до неузнаваемости. В те годы бюрократия осуществила радикальные реформы, вызвав лютую ненависть дворян, у которых была изъята большая часть земельной собственности. Тем самым было опровергнуто заблуждение тех, кто считал Россию дворянской империей. Впрочем, недовольны были и крестьяне — в этом и парадокс.
В известном смысле либерализм “владел” умами многих бюрократов, которых трудно в этом заподозрить. Оплот самодержавия, гонитель вольнодумств, министр внутренних дел В.Плеве выступал за образование представительного органа власти. Примерно также высказывался и его преемник — князь П.Святополк-Мирский. И когда встанет вопрос о введении в России конституционного порядка (17 октября 1905 года), мало найдется чиновников, которые выступили бы против.
При этом все нити управления страной были у бюрократии. Подсчитано, что царь ежегодно подписывал 40 000 “бумаг”. Естественно, удосужившись прочесть лишь немногие из них. Известно, что на доклады императору отводилось не более 20 минут, а обсудить надо было по меньшей мере 25 вопросов. Все знали, что Николай II не читал документы более 5-6 минут подряд — с таким расчетом ему и подавали бумаги.
— И несмотря на всеобщий либерализм, случился Февраль.
— “Бюрократического либерализма” недостаточно для выхода из политического кризиса. Либеральная идеология преду­сматривает создание механизмов, заставляющих чиновника работать в интересах общества, даже если он того не желает. Но для этого необходима система взаимной ответственности. Базовые понятия либерализма: гражданское общество и правовое государство, в котором верховенствуют законы, признающиеся обществом как справедливые. Естественно, они должны быть осуществимы. Конституция СССР 1936 года гарантировала гражданам такие права, о которых можно было только мечтать. Но то была лишь декларация: отсутствовали и реальные механизмы защиты этих прав, и гражданское общество.
В правовом государстве происходит диалог между властью и обществом. Обществом гражданским, то есть структурированным. Оно не рассыпается в пыль, а объединено в партии, профессиональные союзы, кружки. Гражданин входит не в одно объединение, а сразу в несколько. И каждое из них защищает его интересы. Ведь в одиночку нельзя противостоять государственному аппарату. Поэтому без правового государства не может быть гражданского общества, и наоборот.
— Где-нибудь в мире эта схема действует?
— В известном смысле она идеалистическая. Но принцип этот положен в основу конституций многих стран, начиная с конституции США. Причем не так важно, что схема дает сбои. Важно, что она предполагает.
— И, естественно, не мешает развитию гражданского общества?
— Наоборот, власть вынужденно способствует его становлению. Сложно сказать, что где-то в мире приблизились к идеалу и гражданское общество соответствует эталону. Важно, что оно находится в процессе становления. И процесс этот может быть бесконечным.
— А как обстояло дело в России?
— В России гражданское общество складывалось стремительно. К началу ХХ века “построено” было куда больше, чем теперь. Общество было структурировано, организовано, в нем существовали институты гражданской инициативы. Власть с трудом справлялась с новой реальностью, не успевая к ней адаптироваться. Но у нее и мысли не возникало задавить его, оно лишь хотело контролировать общество, создав для него определенные рамки. Когда же они оказывались чересчур жесткими — общество возмущалось. Именно неумелость архаичной власти, не способной адекватно реагировать на вызовы времени, стала причиной русских революций.
После 1905 года появилось множество партий. В том числе национальные, образованные на окраинах империи. Общероссийских — существенно меньше, зато какова была их численность! Партия кадетов к лету 1906 года насчитывала около 100 000 человек. (Правда, спустя семь лет в ней не было и тысячи членов). Возникали партии и по инициативе власти, например Всероссийский национальный союз. В правительственных кругах поддерживали правомонархический Союз русского народа (не исключено, что его численность достигала миллиона человек). Но в избирательных кампаниях в Думу принимали участие те силы, которые власть никак не могла поддержать. Так, в феврале 1907 года депутатами Второй Думы стали левые радикалы: социал-демократы, народные социалисты и, самое любопытное, эсеры, не отказавшиеся от революционного террора, выступавшие за физическое уничтожение наиболее значимых представителей правящего режима. Причем эсеры образовали в Думе немалую фракцию.
Впрочем, нельзя сводить гражданское общество России к одним лишь партиям. Какую огромную роль играло земство! Оно строило дороги, мосты, больницы, школы. Земцы рассчитывали на создание волостного и поселкового самоуправления.
— А с коррупцией в тех кругах как обстояло дело?
— Для земства это было нехарактерно. Ведь в земских собраниях в первую очередь принимали участие крупные землевладельцы, богатейшие люди уезда, желавшие усовершенствовать его быт и помочь крестьянам. В этом они видели свою личную выгоду. Земцы отдавали свои знания и умения, вкладывали в дело деньги и личную инициативу. В России существовало городское самоуправление, сословная самоорганизация общества. В 1864 году возник институт адвокатуры — присяжные поверенные. А свободная печать? После революции 1905 года и до начала Первой мировой войны (и введения цензуры) степень ее свободы достигла уровня, сравнимого лишь с началом 90-х годов прошлого века. Газет становилось все больше, тиражи некоторых из них превышали миллион экземпляров. Такое в России наблюдалось впервые. А потом произошла революция. “Большой террор” 1930-х годов прошел катком по российскому обществу, сравнял все гражданские структуры, сделав людей легкоуправляемыми.
— Почему сейчас у нас не складывается гражданское общество?
— Да потому, что дело это долгое. Быстро ничего не делается, но, согласимся, процесс все же идет. Ведь общество не формируется путем указов правительства, а образуется само. Другое дело, что условия для его развития сейчас не слишком благоприятные. Не чувствуется, что власть проявляет заинтересованность, терпение. А ведь в начале ХХ века гражданское общество образовалось в значительной мере с ее подачи. Правительство создало и земство, и адвокатуру, смягчило цензурные уставы… Возможно, даже того не желая, оно давало импульс становлению институтов гражданского общества. А кто сейчас даст такой импульс?

Юрий Дризе
 

Нет комментариев