Ростом не вышли. Развитие экономики тормозит низкая конкуренция.

У седьмой по счету книги, которую пишет профессор Юрий Шамрай, заместитель заведующего кафедрой мировой экономики РГГУ, название уже есть, и весьма внушительное: “Создание конкурентоспособного государства”. Речь идет о России, ее экономическом потенциале и о двигателе, помогающем его использовать, — конкуренции. О ней мы и поговорим. Автору есть что сказать: рукопись получается немалой — страниц 300-400.
— Известно: конкуренция — это борьба за место под солнцем, — рассказывает Юрий Федорович, — то бишь за рынок, свою нишу на нем и, естественно, доходы. А ради чего все усилия и “тягание” с конкурентами? Способов много, главное, чтобы у продукции было как можно больше достоинств, выгодно ее отличающих. Это дает производителю преимущества, свободу маневра. Например, он может снизить стоимость или улучшить сервисное обслуживание — возможности есть.
— Как в нашей стране обстоит дело с конкуренцией?
— Ее состояние в разных странах мира определяют несколько организаций. Институт международного менеджмента в Лозанне, а также специальные комиссии Европейского сообщества. Но наибольшим авторитетом пользуется Всемирный экономический форум в Давосе. Его эксперты ежегодно публикуют доклады, содержащие индексы конкурентоспособности почти 140 стран. Рейтинг России за последние 10 лет понизился: с 51-го места она переместилась на 63-е. И находится на уровне африканских государств, пропустив вперед Украину, другие страны СНГ. Правда, одни отечественные экономисты считают эту оценку субъективной, другие с ней соглашаются.
— Чем вы объясняете наше 63-е место?
— Низким уровнем экономики. Россия остается сырьевой державой — поставщиком углеводородов и металлов. В этих областях у нас есть конкурентные преимущества, здесь мы в числе лидеров. Что же касается важнейших обрабатывающих отраслей, машиностроения в первую очередь, то, по разным оценкам, конкурентоспособны из них лишь 10%. Мы добываем много всего, но сами не перерабатываем. Это наша главная беда. Вывозим, скажем, лес, а стройматериалы, мебель делаем лишь для внутреннего пользования и за границу практически не поставляем. Как и бензин, мазут, масла… Регулярно правительство ставит задачу изменить структуру нашего товарооборота, однако особых успехов не видно. Удельный вес сырья в нашем экспорте по-прежнему составляет около 70%. А в развитых странах наоборот: удельный вес готовых изделий 70-75%. Замечу, что, оберегая свои интересы, конкуренты не горят желанием видеть нас на индустриальном рынке и руку помощи не протянут. Так что рассчитывать надо только на себя.
— Есть способы повышения конкурентоспособности?
— Да. И едва ли не главный — развитие НИОКР. Финляндия, например, именно за счет этого сделала мощный рывок в экономике. Доля ее расходов на научные исследования и разработки достигает 5-6% от ВВП (примерно как у Китая). Чрезвычайно высокий показатель — ведь пределом считается 3%. В США он составляет 2,6%, как приблизительно в Германии, Японии, других развитых странах. А у нас всего около 1,5%.
— Но ведь страна располагает мощной фундаментальной наукой, инженерная мысль бьет ключом!
— А уровень финансирования низкий. Страны, поставившие своей целью индустриальное развитие, денег не жалеют: покупают патенты и лицензии, открывают НИИ и научные центры. Науку и образование они считают едва ли не главными своими приоритетами. А у нас, получается, нет — вложения в них не только не растут, а даже сокращаются. Взять, к примеру, положение профессорского корпуса. Когда в конце 1950-х годов я приехал из глубинки учиться на экономическом факультете МГУ, то на Моховой, вокруг памятника Ломоносову, сплошь стояли автомобили профессоров. Их зарплаты тогда хватало на покупку машин. А сейчас без грантов и разных программ нам просто не выжить.
— Кстати о кадрах. Откуда их берут страны, повышающие свою конкурентоспособность?
— У Китая, например, огромная, разбросанная по всему миру диаспора. И он старается создать такие выгодные условия, чтобы добившиеся успеха в Америке китайцы хотя бы на время вернулись на родину — читать лекции студентам, вести исследования. Можно кооперироваться с зарубежными учеными, стараясь их заинтересовать высокой зарплатой или приобретением дорогих приборов. Способы мотивации есть, и средства при желании найдутся, коли цель определена — стремление встряхнуть страну, повысить ее технологический уровень.
— А что нам надо делать для этого?
— Меры эти давно известны, специалистами прописаны, так что Америк открывать не придется. Однако в нашей стране они не осуществляются, вот и приходится говорить о них снова. В ведущих отраслях промышленности у нас сохраняется засилье крупных корпораций. Монополизация достигает таких размеров, что вредит национальной экономике, значит, государство должно вмешаться. Нефтяные компании, скажем, не желают конкурировать друг с другом, тратить на это силы и средства. Они выбирают легкий путь — просто договариваются. В результате сговора стоимость бензина на заправках неуклонно растет, притом что мировые цены на нефть не повышаются, а порой даже идут вниз. Вот когда государство должно сказать свое веское слово — принять антимонопольные акты.
— Можно ли стимулировать конкуренцию, или это дело рынка?
— Стимулировать можно, и это задача государства. Оно должно обозначить те отрасли промышленности, которые надо продвигать в первую очередь, например обрабатывающие. Принять стратегию их развития, включая обязательные экономические меры. Они известны: это налоговые и кредитные льготы. Хотя бы частично предприятия нужно освободить от налога на имущество и НДС. Налог явно тормозит прогресс обрабатывающих отраслей: чем больше стадий обработки продукции, чем выше ее уровень, тем “круче” НДС.
Чтобы усилить конкуренцию, государству необходимо создавать многоукладную экономику и способствовать ее демократизации. Образовывать не только госкорпорации, но и народные предприятия. Их акции распределяются в коллективах — это усиливает их чувство ответственности, заинтересованности в работе. Больше должно быть предприятий со смешанной формой собственности, принадлежащих государству и частным лицам, а также товариществ и артелей. Эта так называемая многоукладная экономика стимулирует, подталкивает конкуренцию. В отличие от действующей у нас сегодня монополизированной экономики, при которой конкуренции нет.
В идеале к трудовому процессу нужно относиться, как к искусству. Стремиться, чтобы доход трудящихся складывался из трех факторов: зарплаты, платы за интеллект (когда служащие активно участвуют в поиске новшеств, заинтересованы в результатах труда) и базового капитала. Но главный капитал — сам трудящийся, он и должен получать прибыль. А содействовать осуществлению этой программы, создавать для нее необходимую правовую основу, заставлять работать на нее банковский сектор обязано государство.
— Допустим, все эти меры дадут результаты, но ведь нас не ждут на мировых рынках? А сумеем ли мы выдержать конкуренцию?
— Возможности для этого есть, — вот и нужно суметь ими воспользоваться. В мире подсчитано количество самых передовых супертехнологий — их оказалось всего 50. Важно, что 12-15 из них наши, российские (космическая отрасль, нано- и биотехнологии и др.). Совсем неплохо! Создать мы их создали, а вот освоить смогли далеко не все: не хватает современного оборудования, высокопрофессиональных кадров. Но кто нам мешает скооперироваться с высокотехнологичными транснациональными компаниями, образовывать совместные фирмы? У нас немало предприятий, выпускающих наукоемкую продукцию, вот и надо их поддерживать, организовывать, скажем, мегакорпорации, способные конкурировать с иностранными. А будет конкуренция — и на полную мощность “закрутится” хозяйственный механизм. Она даст ему энергию.

Юрий Дризе
Фото Андрея МОИСЕЕВА

Нет комментариев