Про таких, как Рамиз Мамедов, говорят “упрямый” — за что возьмется, пока не завершит, дело не бросит. Сейчас он — директор Института географии им. Г.Алиева Национальной академии наук Азербайджана (НАНА). Но по образованию — физик. Приехал в Баку учиться из Грузии ровно 50 лет назад. В какой-то момент, заканчивая Азербайджанский госуниверситет, увлекся изучением крупных акваторий мира и, прослышав про Центр проблем Каспийского моря академического Института географии, задумал пойти работать туда младшим научным сотрудником. Так и сделал. Может, с тех пор Каспий — его страсть и судьба? Из этого центра он уехал на обучение по специальности “Физика океана” в очную аспирантуру Института океанологии АН СССР. Защитившись, стал начальником Каспийской научно-экспериментальной станции НПО “Космические исследования” на острове Пираллахи, что неподалеку от Баку.
Через несколько лет, еще во времена СССР, он уже — глава Центра проблем Каспийского моря. А в начале ХХI века — член-корреспондент НАНА, заместитель директора Института географии и, наконец, его руководитель и академик Национальной академии наук Азербайджана. За свою жизнь Рамиз ходил с экспедициями по Балтике и Черному морю, Байкалу, Тихому и Индийскому океанам, но многие десятки раз — по Каспию. Коллеги, говорят, в шутку именуют его Хан Каспийский. Еще бы — за плечами Рамиза Мамедова более 20 масштабных проектов по изучению этого моря, свыше 270 научных статей, десятки монографий…
Ну как тут, едва познакомившись, не спросить: почему Каспий — озеро, а величают его морем? Причем не одно тысячелетие самые разные жившие рядом с ним народы…
— С научной точки зрения — потому, что у Каспия, самого большого на планете бессточного озера, ложе из земной коры океанического типа. Состоит в основном из базальтов, — ответил академик. — Но обычные люди зовут Каспий морем за вкус воды, масштаб и повадки. Раскинувшийся на стыке Европы и Азии, Каспий огромен: порядка 1200 километров в длину, до четырехсот с лишним километров в ширину. А в глубину местами больше 1000 метров. Соленый, хотя в него впадает 130 рек. Да еще на Каспии островов, в основном вулканического происхождения, с полсотни. Богато море рыбой — сотня видов водится, в том числе осетровые. Плюс нефтяные месторождения, до которых люди научились добираться. От Махачкалы до Апшеронского полуострова берег — крутые горы большого Кавказа, с резким наклоном. Вот тут ускоряются потоки воздуха: если приходит циклон со скоростью ветра 20 метров, то 15 добавляются здесь. И морской участок от Дербента до Апшерона — самый опасный, а именно там нефтяные вышки. Штормит, говорят океанологи и моряки, на Каспии 250 дней в году… Словом, нрав Каспия еще изучать и изучать, если люди хотят жить в ладу с этим морем.
— Призыв понятен, а реально объединить усилия удается?
— Периодически представители прикаспийских государств собираются, обмениваются впечатлениями о происходящем с Каспием, предупреждают о возможных бедах, подписывают резолюции… Но реально не могут договориться, как море поделить. А как без этого работать? Непризнанные границы находят друг на друга, вызывая бесконечные распри между рыбаками, пограничными службами. Ведь чтобы заключить договор, нужно определить статус, а к его пониманию каждая страна подходит по-своему. Азербайджан, Россия и Казахстан вроде договорились, как работать вместе, сняли разногласия. А вот с Ираном и Туркменией не удается. Есть намерения… Апшеронский полуостров пополам поделить. Плюс масло в костер споров льют Великобритания с США. Они ведь здесь, было дело, командовали, армию держали и эти времена не забывают.
— Но ведь была принята Конвенция по защите Каспийского моря. Не ратифицировали?
— Почему? Парламенты всех прикаспийских стран ратифицировали Framework Convention for the Protection of the Marine Environment of the Caspian Sea…
— Рамочную?
— Ну да. Подписали в 2003 году, в силу вступила — в 2006-м.
Предусматривает меры по предотвращению, снижению и контролю загрязнения моря из наземных источников, в результате деятельности на дне моря, сбросов с транспортных средств, мелиорации земель, строительства дамб… Итог? Написаны протоколы о намерении сообщать друг другу про аварии, о готовности реагировать на случаи разлива нефти. Если оценивать работу по количеству пожеланий, предписаний и подписанных бумаг, Секретариат этой конвенции, сидя в Женеве, прекрасно трудится.
— Из Женевы виднее, чем из Баку, Дербента или Актау, что с морем делается? Может, они какие-то исследования поддерживают?
— Своеобразно поддерживают. Деньги на проекты по запросу Секретариата конвенции давали Всемирный банк, Глобальный экологический фонд, но не ученым стран — участниц конвенции, а людям из ЕС и США, которые Каспий на глобусе видели. Мы здесь по 40 лет работаем, но не годимся в эксперты, так как английский не в совершенстве знаем. А Каспий никаких языков не знает, но волны катит… Прибалтийская конвенция действует, а от Каспийской живущим у моря людям никакого проку. Ошибка в том, что деньги тратят якобы на очистку моря. Но это занятие — на века. Объем Каспия — почти 80 тысяч кубических километров воды. Другое дело — следовать принципу нулевого сброса. Каспий — активная динамическая система, способная сама себя очистить.
— Откуда такая уверенность? Да и реально ли это для людей — нулевой сброс грязи в море?
— Уверенность — от результатов исследований. В 2007 году мы получили грант НАТО на “Мультидисциплинарный анализ экосистем Каспийского моря”. Задача была выяснить, как глобальные изменения климата отражаются на море — его температуре, солености, турбулентности, степени загрязненности… Кому такие данные могут помочь? Да хоть тем, кто рыбу разводит. Если температура меняется, то меняются условия проживания гидробионтов, в том числе осетровых. В исследованиях были задействованы экологи, географы, математики, геологи из разных стран Европы и Прикаспийского региона. Полученные результаты породили новые научные гипотезы. Ведь мы никогда не ограничивались статистикой, констатацией фактов, а рассматривали ситуацию Каспия во всем многообразии и полноте. Так вот, мы разработали физико-географическую модель загрязнения нашего моря с учетом роли всех прикаспийских стран. Резюме? Надо дать морю 40 лет передохнуть — и оно справится с задачей самоочищения.
— Моисей, чтобы изменить менталитет иудейского народа, 40 лет водил его по пустыне. И здесь надо 40 лет для самоочищения… Совпадение…
— Недавно моя страна выделила нашему институту деньги на разработку методов дистанционных исследований Каспия — с помощью космических спутников, дронов и подобных средств. Например, по фотоснимкам, сделанным из космоса или с высоты. Анализируя их, ихтиологи, микробиологи, экологи, гидрометеорологи сегодня делают выводы о состоянии акватории и населяющих ее обитателей. Мы на пятую часть средств гранта приобрели аэрокосмические снимки 10-20-летней давности — и теперь сравниваем с нынешними. Надо бы еще собрать контактные данные в море, но на деньги гранта арендовать судно почему-то нельзя, даже сократив себе зарплату. Нонсенс! А комплексные исследования позволят нам точнее спрогнозировать, что ждет Каспий через несколько десятилетий. Боюсь, что части земель Азербайджана грозит опустынивание, и это, как ни странно, связано с колебаниями уровня Каспийского моря.
— Опустынивание? Помнится, в середине 1990-х “Новый мир” писал, что Каспий к середине ХХI века поднимется чуть ли не на 5 метров.
— Только что в National Geographic напечатали, что скоро две трети Азербайджана затопит.
— Не верите?
— Убежден, что нет. Первым такой прогноз в 1992 году сделал мой друг академик РАН Георгий Голицын, председатель Межведомственного научного совета по проблемам Каспия и директор Института физики атмосферы им. А.М.Обухова. Он даже прислал предупредительную телеграмму об этом в НАНА. Мол, учтите: Девичья башня уйдет под воду. Но за последние шесть сотен лет такого не было, вода лишь подступала к подножью башни. По данным наблюдений за последние 3 тысячи лет, величина изменения уровня Каспийского моря не превышала 15 метров.
— Но ведь с конца семидесятых до середины девяностых годов прошлого века уровень Каспия поднимался на 2,5 метра? Я слышала, это стоило прикаспийским государствам потерь в 2 миллиарда долларов.
— Да, в Казахстане буровые затопило, у нас стапели завода, что нефтяные платформы делает, ушли под воду. На Приморском бульваре Баку деревья экзотические погибли — соленые грунтовые воды поднялись. Серьезные потери, но не природа в них виновата, а людское упрямство. Известно, что Каспий то поднимается, то опускается, обычно в год на 30-40 сантиметров. Редко больше. Причина — количество стоков рек, испарения воды. Метеонаблюдения за Каспием, длившиеся с 1837 года, показывают, что серьезно уровень движется с периодичностью в 11 лет. На наш взгляд, это обус-ловлено циклами солнечной активности. Мы считаем, что в 2020 году уровень Каспия будет чуть ниже минус 27 метров. Но это не значит, что теперь можно строить автотрассы, заводы рядом с берегом. А ведь строят! В СССР существовало Постановление Совмина, определяющее 660 километров Каспийского побережья от Дербента в сторону Азербайджана курортной зоной. Нельзя было занимать для себя эту линию. В 1990-е годы у нас тоже было принято решение не строить ближе чем на 130 метров от зеркала воды… Но кто слушал? Коттеджи выросли, чем круче, тем ближе к волнам, заборы, как богатыри, в море уходят. Ни проехать, ни пройти, чтобы замеры сделать. Наша беда — спонтанные стройки, но, когда в их окна вода заглянет, кто будет виноват — Каспий?
— Ученые. Не били в колокола.
— Бить тут не в колокола, а по кошелькам надо. Море — не личная собственность, чтобы его кусочек приватизировать. Но с алармистскими прогнозами я как был, так и сейчас не согласен. В 1993 году выступал на конференции по климату в Париже, в 1995-м в Тегеране, говорил, что вот-вот подъем Каспия остановится и начнется период стабилизации с небольшими колебаниями.
— Так и получилось?
— Да. База наших возражений — сотни карт, собранные в “Гидрологический атлас Каспийского моря”, который издан на английском и азербайджанском языках. В основе — данные, полученные с измерительных станций на побережье и в открытом море по десяткам параметров: глубины, координаты, уклоны, что важно для подводных трубоукладчиков. Геоморфология дна — где песок, где камни. Температура воды на поверхности и в разных слоях, среднегодовая и по месяцам. Это информация для тех, кто рыбу разводит и кто ее ловит. Вдруг нашли аномально теплый ареал — оказалось, на огромной территории рыбам в осенне-зимний период не хватает кислорода, и косяки поднимаются вверх… Вот карта солености воды, здесь пресная — Волга впадает, а здесь Кура, Терек, Урал. Вот высота волн по месяцам. Всем, кто в море работает, эти знания пригодятся. Такого атласа у нас еще не было, выходили подборки карт по отдельным направлениям, а вместе — впервые.
— За ним, небось, производственники в очередь стоят?
— Если честно, нет. Только в продвинутых транснациональных корпорациях, говорят, атлас стал настольной книгой. Впрочем, как и трехтомная монография “География Азербайджанской Республики”, за которую ряд ученых нашего Института географии получил Госпремию 2016 года. Но не награды греют сердце ученого и дают ему силы, а совместный труд. Нам бы, ученым прикаспийских стран, объединиться и начать исследования, которые всем нужны. С трибун заверяют, что тревожатся о судьбе Каспия, а толку — ноль. Беда Арала ничему не научила, если о ней и говорят, то как о следствии советской системы хозяйствования. А дело не в экономической, не в политической системе, а в общей культуре. В Каспии видят источник ресурсов, норовят придумать, как от него больше взять. А надо налаживать международный мониторинг моря, привлекая к изучению уникальной акватории специалистов разных стран, чьи народы испокон веков живут на его берегах. Им это море нужнее всех, им в первую очередь его судьбой и озадачиваться.
Елизавета ПОНАРИНА
Фото Николая СТЕПАНЕНКОВА
Нет комментариев