От мира сего

Недавно в МФТИ состоялся вечер, посвященный 90-летию со дня рождения Сергея Петровича, на котором в числе прочих выступали работавшие с ним сотрудники Физтеха. Своими воспоминаниями они поделились с “Поиском”. 

— Мне было 25, Капице — 36. Я был ассистентом кафедры общей физики, он — ее заведующим, причем совместителем: такая система была широко распространена на Физтехе (40% штатных сотрудников и 60% совместителей). Поэтому в институте Сергей Петрович бывал всего раз в неделю, по пятницам. А поскольку нередко отлучался на конференции, в том числе международные, то, случалось, и реже. По этой причине регулярных занятий он не вел, а читал обзорные лекции, которые, честно говоря, студентов интересовали мало: им нужно было что-то более конкретное, что помогло бы сдавать сессии. Они его больше знали как ведущего известной телевизионной передачи. Кстати, Владимир Высоцкий в 1980 году выступал в институте, и хотя объявлений о концерте не было, о нем были в курсе, и зал был набит битком. Капица пришел тоже. И когда Высоцкий спел “говорил, ломая руки, краснобай и баламут про бессилие науки перед тайною Бермуд”, зал буквально взорвался, разразившись ревом и аплодисментами. Высоцкий, не поняв в чем дело, остановился, затем пояснил, что, конечно, не имел в виду ведущего популярной передачи. Сергей Петровчич отнесся к произошедшему спокойно, посмеялся — и все.

Капица отвечал за развитие стратегических направлений физики, составлял программы обучения, следил за подбором преподавателей кафедры. Проводил собрания коллектива и обсуждения докладов. Но мне иногда казалось, что он погружен в проблемы, которые не очень-то касались нашей повседневной жизни. Думалось, он был далек от нас и мало смотрел вокруг. Правда, изредка бросал на нас проницательные взгляды, и мы были уверены, что он все слышит. Всегда высказывал свое мнение и, если надо, давал рекомендации. Кафедра была большая — более ста человек. И сотрудники разбились на группы в зависимости от интересов. Одна такая группа однажды весьма критически высказалась в адрес другой. Сергей Петрович выслушал, улыбнулся и сказал: “В большом зоопарке должны быть представлены все звери”.

Человек он был своеобразный, немного не от мира сего. Несомненно, одаренный, разносторонний ученый, очень эрудированный и, как мне виделось, все знающий “про жизнь”. В личном общении запомнился как интересный, обаятельный человек, обладавший энциклопедическими знаниями. Понимал и чувствовал самых разных людей независимо от уровня развития и легко находил с ними общий язык при обсуждении самых разных рабочих вопросов. Если надо, отстаивал свою точку зрения и делал это умело. Был прост в общении. Приходя на кафедру или поднимаясь на пятый этаж в лабораторию, где я работал, он всегда задавал один и тот же вопрос: “Ну, что тут у вас происходит?” С юмором у него был полный порядок. Однажды зашел разговор о вере, не скажу, что очень уж глубокий: в смысле есть Бог или нет? Он послушал нас и сказал: “Знание и вера — две большие разницы. Скажем, миссис Смит уверена, что ее сын от мистера Смита. А мистер Смит сомневается в этом”. Так он легко нашел ответ на глобальный вопрос. 

Ходил Капица стремительно, ссутулившись и наклонив голову, — впечатление, что он собирается бодаться. Но голову иногда все же вскидывал. Так, в конце 80-х годов он шел по коридору Физтеха, когда сзади на него напал сумасшедший (проникнуть в институт тогда было проще простого) и острым топориком ударил ученого по затылку. Хорошо, что походка выручила: голова Сергея Петровича была наклонена, и топорик лишь соскользнул по ней, правда, нанеся рану, но не проломил. Может быть, нападавший ударил бы еще раз, но раненый до крови Капица не растерялся, не запаниковал, а моментально развернулся, перехватил руку нападавшего и так сильно его оттолкнул, что тот упал. Тут на подмогу подбежали студенты — убийцу схватили. Кажется, через неделю Капица вернулся на кафедру.

Вот эпизод, к которому на Физтехе отнесли неоднозначно. Наши преподаватели в основном жили в Москве, и за ними посылали машины. Однажды Сергей Петрович  вышел утром из дома, а автомобиля нет — сломался — и предупредить ученого не успели. Капица поехал в институт на такси. А когда надо было рассчитаться с водителем, вручил ему записку и сказал: “Деньги получите у проректора по учебной работе”. Знали об этом всего несколько человек, и их реакция не была единодушной. Кто-то решил, что Капица был прав, другие посчитали, что он мог бы и сам заплатить, благо сумма невелика, а “воспитывать” ректорат не стоило.

В конце 60-х Физтех потрясла необыкновенная история. Шел письменный госэкзамен по физике, чрезвычайно трудный для выпускников, поскольку преподаватели давали задания из собственных научных работ. Но студенты к нему подготовились: ни больше ни меньше сделали миниатюрный приемопередатчик и, сидя в аудитории, отправляли условия задач самым сильным старшекурсникам. Они находились в общежитии, быстро справлялись с задачами и диктовали решения экзаменующимся. Все шло хорошо, но оказалось, что передача информации велась на частоте КГБ. Студентов, конечно, обнаружили, и какой же разразился скандал! Виновников ждало суровое наказание, если бы не Капица: на заседании кафедры он заявил, что ребят не выгонять надо, а объявить благодарность и премию выписать, ведь, не имея нужных материалов, из подручных средств они сделали действующий передатчик. И выпускники отделались выговором. 

А когда Сергею Петровичу исполнилось 70 лет, он написал заявление об уходе и покинул институт. 

— С Капицей я познакомился в 1978 году, когда, закончив аспирантуру, в качестве ассистента пришел на кафедру общей физики. Сергей Петрович вызвал меня для беседы: думаю, ему было важно понять, что я собой представляю как молодой ученый, защитивший кандидатскую диссертацию, и начинающий преподаватель,  ведь желающих работать на кафедре было много. Он задавал обычные вопросы, помогающие составить представление обо мне: интересовался направлением моей работы, из какой я среды, кто меня рекомендовал. 

А я сначала воспринимал Капицу как “папиного сына”, было такое мнение — на Физтехе Петра Леонидовича знали и уважали. Но затем послушал, как он вел заседания кафедры, побывал на его лекциях (Сергей Петрович читал механику как элемент общей физики), и мое отношение изменилось в корне. Он хорошо говорил, его язык, я бы сказал, был добротным. Чувствовалась широта мышления: перед студентами выступал большой ученый, энциклопедист и организатор науки. Его интересовали буквально все научные направления, он знал все современные разработки и давал им оценку. В частности, в мелочи он не входил, а привлекал массу материала, к которому подходил с глобальных позиций. Студентам, конечно, понять его было трудно — им хотелось чего-то более предметного. А на преподавателей, посещавших иногда его лекции, Капица производил сильное впечатление. 

Сергей Петрович очень любил эксперименты, которыми сопровождал свои лекции, рассказывал о самых разных опытах и сам же часто их проводил. Однажды летом в МФТИ по обмену приехали американские школьники (программа People to people), и наши студенты проводили с американцами занятия, но им обязательно нужно было прочесть лекцию. Тогда я позвонил Капице, хотя он был на даче, на Николиной горе, и попросил приехать. И он тут же согласился. Мало того, он поднял на ноги всю находящуюся в отпуске демонстрационную лабораторию, и вместе они подготовили своего рода спектакль, в котором показали в действии маятники, чудо-шарики и различные приборы. Американцы были в восторге и приняли лекцию на ура — они такого не ожидали.

Первый раз я был дома у Сергея Петровича, когда только начал читать лекции. Капица сказал: “Хочу с вами побеседовать в непринужденной обстановке”. Он оказался радушным хозяином, никакой дистанции между нами я не почувствовал. Говорили о том, как надо преподавать физику, но при этом он не спрашивал, что я собираюсь читать. Возможно, он мне просто симпатизировал, возможно, я был ему интересен, поскольку студенты меня знали, относились хорошо и просили деканат, чтобы я читал им лекции. Он даже послал одного из своих замов послушать, как я их читаю, так что какое-то предварительное мнение он обо мне уже составил. Нужда в хороших лекторах была всегда.Именно в лекторах, а не в ученых. Думаю, поэтому Капица мной заинтересовался. 

Вместе со мной в гостях у Сергея Петровича был профессор-ядерщик с нашей кафедры Лев Лазаревич Гольдин. На видном месте в комнате, где мы сидели, висел большой портрет Петра Леонидовича вместе с Николаем Николаевичем Семеновым. Речь зашла о “высоком” — о науке, религии. Сергей Пет­рович оказался большим знатоком Библии (между прочим, он был крещен еще в детстве, и его крестным был академик Иван Павлов). Тема несколько неожиданная для советского времени. Я был просто слушателем и получал большое удовольствие от этой встречи. Продолжалась она несколько часов, а когда все устали, хозяин дома повел нас на кухню пить чай, приготовленный его женой. 

Сергей Петрович — высокий, сильный человек — в молодости занимался альпинизмом и подводным плаваньем (возможно, и еще чем-то). Как говорится, мог пустить в ход кулаки: однажды ударил шофера, который вез его из Физтеха в Москву. Что-то Капице не понравилось, и он стукнул водителя. Сила помогла ему справиться с напавшим на него сумасшедшим, которого, как подозревал Сергей Петрович, кто-то науськал. Было проведено расследование: Капице звонил сам Щелоков, говорил о его результатах, но каких, неизвестно.