Несгораемая память. Как перевернуть черную страницу истории Библиотеки Академии наук.

На заседании Ученого совета Библиотеки Академии наук 14 февраля вспоминали об одном из самых трагических событий в истории БАН: пожар, охвативший 22 хранилища, уничтожил 298 061 экземпляр монографий и периодических изданий, 20 640 подшивок, или одну треть газетного фонда; от воды и плесени пострадали 3,6 млн документов. Самой большой потерей была гибель 152 245 экземпляров иностранных изданий до 1930 года, расставленных по системе классификации академика Карла Бэра (включая легендарный фонд Бэра — около 62 тысяч фолиантов). И хотя случилось это тридцать лет назад, выступления участников были пронизаны неподдельно острой, свежей болью утраты.

Вспоминали о том, как все сотрудники, коллеги из других организаций, рядовые горожане вели спасение книг, — оно началось еще во время пожара, две волны которого бушевали в общей сложности около 19 часов. В помещениях — зимняя стужа и тьма, гарь и пар, электричество и отопление отключены, воды по щиколотку — в таких условиях самоотверженно сутки напролет работали люди. Библиотека превратилась в гигантский лазарет, где по страничке, а то и по фрагментам восстанавливали национальное достояние, оно же мировое наследие.

Интенсивная сушка в коридорах и читальных залах всеми мыслимыми способами, заморозка в камерах Ленхладокомбината, куда сотрудницы, облаченные в ватники и валенки (как-никак минус 20), по цепочке передавали привезенные на грузовиках книги, борьба с невидимым, но страшным злом — колониями грибов, появившихся на переплетах книг вне зоны пожара. Более 8 миллионов изданий прямо в хранилищах были обработаны дезинфицирующим аэрозолем с помощью специальных форсунок. Многие спасенные тогда книги до сих пор хранят запах дыма и формалина.

Обстановка отчасти напоминала блокадную — таким же было духовное единение спасателей. Как сказала одна из выступавших, “переступаешь порог библиотеки — попадаешь на войну”. Другие были не менее эмоциональны: “Горжусь, что была среди этих людей”, “Это память на всю оставшуюся жизнь, и не дай Бог нынешней молодежи пережить такое”. Не выступал многолетний директор, ныне научный руководитель БАН доктор педагогических наук Валерий Леонов, возглавивший и библиотеку, и штаб по ликвидации последствий пожара в том роковом феврале 1988-го, — библиотечной катастрофе он посвятил несколько книг, но и сейчас, по его словам, это слишком больная для него тема, чтобы касаться ее на эмоциях.

Погорельцам принято помогать всем миром. Так и произошло. На восстановление фондов были приняты 222 336 экземпляров из 764 учреждений. Восполнена потеря 62% отечественных книг и 8% изданий из коллекции Бэра. С благодарностью вспоминают в БАН главного “консерватора” Библиотеки конгресса США Питера Уотерса, предложившего систему фазовой консервации для безопасного хранения пострадавших книг — по опыту ликвидации последствий наводнения в Национальной библиотеке Флоренции в 1966 году. Финансирование удалось получить по гранту Института консервации имени Пола Гетти (Лос-Анджелес). Сын Питера Уотерса Майкл сконструировал и предоставил библиотеке машину по изготовлению индивидуальных картонных контейнеров для каждой книги: не нужно было выносить их из хранилищ — достаточно снять размеры. Ныне в этих контейнерах хранятся также книги библиотеки Петра Великого, Радзивилловская летопись и другие редкие издания. Позднее специалисты БАН совместно с ВНИИ бумаги разработали отечественный бескислотный картон для фазовой консервации документов, получен патент на его производство, действует автоматизированная система обеспечения сохранности фондов, включая микроклиматический и биологический мониторинг.

Но с течением времени острота трагедии притуплялась, и внимание к созданной по указу Петра I в 1714 году библиотеке, ставшей главной в Академии наук, ослабевало. Чем иным объяснить то, что до сих пор не введен в строй лабораторно-архивный корпус с уже установленными современными стеллажами компактного хранения, — эпопея с его проектированием и возведением тянется аж с 2005 года! Как заверил заместитель директора БАН Владимир Журапаров, корпус готов на 90%, в чем корреспондент “Поиска” убедился воочию. Финансирование объекта велось по остаточному принципу, а в последние годы ускорить процесс мешала нагрянувшая реформа РАН с передачей управленческих функций ФАНО. Следствие долгостроя — невозможность разгрузить находящееся на балансе БАН здание Гостиного двора петровских времен, буквально набитое эвакуированными с места пожара книгами, чтобы приступить к его комплексному ремонту и реставрации.

Определенно, лишь после сдачи нового корпуса в эксплуатацию БАН сможет окончательно перевернуть сколь героическую, столь и мрачную страницу своей истории.