Уважать раздражающих. Нашему обществу необходимо учиться толерантности.

40 лет работает в Институте этнологии и антропологии РАН главный научный сотрудник, доктор исторических наук Виктор Шнирельман. Начинал с классических исследований первобытного общества. Сменил тему, перестроившись вместе со всей страной в начале 90-х годов прошлого века: оказалось, что современность куда интереснее. На первый план вышли проблемы национализма, этнических конфликтов, миграции, развивающихся на фоне глобализации. На эти и другие темы ученый написал более 20 книг. Последняя называется “Порог толерантности”. Теория и практика нового расизма”. И сразу вопросы автору:

— Помнится, в былые годы за расизм клеймили Америку, попиравшую права негров, да Южную Африку, обвиняемую в апартеиде. И вот на тебе: оказывается, расизм есть и у нас? Возможно ли такое?!
— В нашей стране, в советское время и позже, — рассказывает Виктор Александрович, — писали о биологическом расизме, понимая под ним расовые теории фашистской Германии. У нас он отсутствовал, а после Второй мировой войны его популярность резко упала и на Западе. Сегодня он увлекает только маргиналов. Зато ему на смену в Европе, а теперь и у нас в стране пришел так называемый культурный расизм. Для его появления в России были разные причины.
В начале 1990-х годов рухнул, распался СССР, нанеся тяжелую травму нашему обществу, испытавшему чувство потери идентичности. Экономические реформы привели к бедственному положению едва ли не большинства населения. Произошли межэтнические конфликты в Средней Азии (Фергана, Новый Узень), войны в Приднестровье и на Кавказе (Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия), но самые страшные — в Чечне. И как следствие, массы беженцев, хлынувших в центральные районы страны. К этому добавился демографический спад, усиленный паническими рассуждениями некоторых политиков и журналистов о “вымирании” русского народа. Так на фоне чуть ли не сплошь негативных событий в сознании общества возникли ощущение враждебности окружающего мира, чувство опасности, всюду нас поджидающей.
Недовольные низким уровнем демократии, отсутствием личной безопасности люди чувствуют себя уязвимыми, поскольку власти заботятся о них больше на словах, а на деле вовсе с ними не считаются. В поисках выхода накапливаемое раздражение вначале обращалось не на власть — с ней до поры до времени предпочитали не связываться, а на чужаков, “инородцев”. Стали популярны псевдонаучные рассуждения целой армии интеллектуалов, что “они” не только не похожи на “нас” внешне, но резко отличается и их внутренний мир. А тут еще мощные потоки трудовых мигрантов (с конца 1990-х годов). Данные об их численности разнятся: от 3-4 миллионов до 10-15. Негативное отношение к гастарбайтерам проявляется не только в СМИ, но и в партийной риторике, высказываниях чиновников, даже в программе национальной безопасности. Когда у нас говорят о мигрантах, то часто гребут под одну гребенку приезжих и из теперь уже заграничной Средней Азии, и из наших северокавказских республик. Они вызывают у общества негативные эмоции во многом благодаря журналистам-мигрантофобам. И обвиняются в подрыве общественной стабильности, ухудшении жизни местного населения, чуть ли не в поголовной преступности. По моему глубокому убеждению, это и есть культурный расизм. Проявляется он и в установке выявлять “этническую преступность”. Это чисто расистский термин, создающий образ “криминальных этносов”. Нужно ловить всех преступников, а не искать тех, кто априори считается таковыми.
Вспоминается карикатура когда-то очень популярного в СССР датского художника Херлуфа Бидструпа. На рисунке большой спесивый чиновник распекает своего маленького служащего. Служащий отыгрывается на секретарше, та — на молодой помощнице, от нее достается курьеру. И ему ничего другого не остается, как пнуть ногой ни в чем не повинную собачку: нужно же и ему разрядиться. Такова, на мой взгляд, и судьба мигрантов — они всегда оказываются крайними. Потому что стоят на низшей ступени общественной лестницы. Если их и “пнешь”, ничего не случится — они все стерпят, ведь деваться им некуда (правда, на рисунке Бидструпа собачка кусает чиновника, и здесь есть о чем подумать).
— К чему такое положение может привести наше общество?
— Считаю, уже привело к резкому всплеску ксенофобии, по ее распространению Россия — один из мировых лидеров.
— Это общее мнение ученых или только ваше?
— Его разделяют многие оте­чественные и западные специалисты, а опираются они на данные многочисленных социологических опросов. Ситуация, безусловно, нетерпимая и требует принятия экстренных мер. Отмечу, что в некоторых случаях государство их осуществляет. Например, поведя борьбу со скинхедами. Их движение возникло во второй половине 90-х годов прошлого века и нарастало вплоть до зимы 2007/2008 годов. На их счету сотни убитых и искалеченных людей.
— Есть мнение, что власть сама же их и “организовала”, как когда-то “люберов”, общество “Память”, баркашовцев?
— Да, поспособствовала, руку приложила. Но делала это все же не напрямую. Учтем, что власть не едина, в ней действуют разные силы. Когда скинхеды стали выступать уже не только против мигрантов, но и против чиновников, милиции, тогда ими занялись серьезно. Нашли и судили участников нескольких бандитских групп — и движение пошло на убыль. Вот что значит проявить политическую волю. Но, увы, ксенофобии в обществе меньше не стало. Множество проблем сегодня так и остаются нерешенными.
— И что, по вашему мнению, надо делать? Как лечить болезнь?
— Ничего нового не скажу. Все давно известно. Нужно строить реальную демократию, формировать гражданское общество, ибо общественный негативизм проистекает от чувства униженности и беззащитности перед всесильными чиновниками. Люди чувствуют, что от них самих мало что зависит, и это приводит их в ярость. А она, как уже упоминалось, обращается против безответных “чужаков”. Только введение реальной демократии способно разрядить эту обстановку. Вроде бы у нас есть все: программы принимаются, слова правильные произносятся. А дело не делается. Нет от власти явного посыла. Хотя именно от нее зависит, как население будет относиться к мигрантам: позитивно или негативно. Раз нет четко выраженной позиции, находятся люди, сознательно возбуждающие ксенофобию.
Что государству нужно предпринять в первую очередь, так это формировать уважение к любому человеку, “чужаку” в том числе, не только декларируя незыблемость его прав, но и воплощая это на практике. Уважение к человеку необходимо ставить на первое место. Должны быть и единые для всех законы. А на поверку часто получается иначе: для людей, не облеченных властью, действуют одни законы, для чиновников — другие. Так демократия существовать не может. Добавлю, что еще в школе надо давать больше позитива о разных народах. А не противопоставлять “нашу цивилизацию” всем остальным, не выделять “наш менталитет”, якобы отличающий нас от всех других.
Безусловно, не мы одни сталкиваемся с этими проблемами. Скажем, в Канаде существует четкая миграционная политика. Суть ее проста: декларируется уважение к каждому живущему в стране человеку и приехавшему в нее. Там перед законом равны все. И СМИ не обвиняют мигрантов во всех смертных грехах, наоборот, создают положительный их образ.
— Экономические меры, повышение уровня жизни, наверное, помогут решить эти проблемы? Например, создание туристических комплексов на Северном Кавказе?
— Сомневаюсь. Кто поедет туда любоваться красотами, если существует реальная угроза терроризма? Сейчас, слава Богу, вновь заговорили о роли местного самоуправления. Вот что действительно нужно развивать, присмотревшись к американскому опыту. Для американца из глубинки местные власти да шериф куда важнее, чем президент страны. Потому что от них зависит его жизнь. Люди хорошо знают, на что идут их налоги, и контролируют их распределение.
— И шериф не “прогибается” перед местными бандюгами?
— Нет! Ведь должность эта выборная, как и всякая другая, к тому же неплохо оплачивается. И раз люди за него, шерифа, проголосовали, значит, уважают, и подвести их, упасть в их глазах он никак не может. Иначе они же его и сместят.
— Обществу нашему поблажка вышла: позволено организовывать разные партии. Одними из первых о своих намерениях объявили националисты. Ваше мнение: разрешить, чтобы на виду были, или запретить и загнать в подполье?
— Демократия предполагает плюрализм. Это истина. Поэтому партии должны быть самые разные. А кто из них получит поддержку — решит народ. И не надо, на мой взгляд, слишком бояться радикалов. Не верю, что они станут у нас действительно сильными. Думаю, они образуют несколько партий, соответствующих интересам их амбициозных лидеров. Скорее, это будут карликовые партии, как уже и было в 1990-е годы. Народ вряд ли их поддержит.
— Так какая же перспектива у нас впереди?
— С расизмом, коль скоро он возник, не так легко покончить — он проявляется в разных сферах и всегда неожиданно. Под влиянием протестных выступлений власть готовится провести очень нужные стране реформы. Если их удастся осуществить, уровень демократии в обществе резко возрастет. И люди, хочется в это верить, станут иначе относиться к “чужакам”. Почувствовав свою личную причастность к важным политическим решениям, они перестанут видеть в мигрантах опасность для себя.

Юрий ДРИЗЕ
Фото с сайта moskva.bezformata.ru

Нет комментариев