Массачусетский шифр. Россиянам открыли секреты подготовки инженеров в США.

Почему в США бакалавр, выйдя из стен колледжа, готов к работе на производстве, а в России до сих пор к нему относятся, как к “недоучившемуся” специалисту? Дело не только в давлении сложившегося мнения, но и в реальной степени готовности к самостоятельной деятельности, в компетенциях, с которыми дипломированные инженеры выходят из стен учебного заведения. А компетенции зависят от того, как человека учили. Модернизации российского бакалавриата в области техники и технологий на основе международных стандартов инженерного образования посвящен один из проектов Фонда “Сколково” — “Bachelor Engineering” (BEng-RU). Его координирует ТПУ — Томский политехнический университет (см. “Поиск” №17, 2012). В мае участники BEng-RU познакомились с американским опытом подготовки инженеров воочию — посетили три неординарных образовательных учреждения, где готовят будущих инженеров, в районе Бостона и приняли участие в двухдневном семинаре. Своими впечатлениями об этой поездке с корреспондентом “Поиска” поделились директор Центра международных образовательных программ ТПУ Олег БОЕВ и проректор по образовательной и международной деятельности ТПУ профессор Александр ЧУЧАЛИН (на снимке).

В российском перечне направлений и специальностей чуть более сотни позиций относятся к технике и технологиям. В рамках проекта, о котором пойдет речь, ставится задача модернизировать пять — по направлениям, которые Правительство РФ определило как основные для Сколково: это информационные технологии, энергетика, ядерная энергетика, биомедицина, аэрокосмические науки. Участвуют в этом проекте шесть российских университетов, все со статусом “национальный исследовательский”: ТПУ, Самарский аэрокосмический, ВШЭ, МИФИ, МИСиС, ИТМО, а также МФТИ. Основная задача первого этапа проекта BEng — проанализировать, как готовят инженеров по этим пяти направлениям в ведущих мировых университетах.
Международный семинар “Совершенствование программ бакалавриата в области техники и технологий” ТПУ проводил в Бостоне, в Массачусетском технологическом университете (MIT). Почему именно там? Во-первых, объясняет Олег Боев, потому, что между Сколково и MIT тесные связи, а во-вторых, этот университет был одним из инициаторов проекта CDIO. В консорциум вузов, который ставит своей целью сделать инженерное образование отвечающим самым современным требованиям, входит уже около полусотни университетов по всему миру. От России на тот момент входил только Томский политех (за время подготовки статьи присоединился Астраханский государственный университет). В самом названии CDIO зашифрована целая философия инженерного образования. Выпускники вузов должны быть готовы к комплексной инженерной деятельности, которая состоит из conceiving (стадия осмысления и планирования), designing (стадия проектирования), implementing (стадия производства), operating (стадия применения). Томский государственный политехнический университет в проекте CDIO готовит образовательные программы по трем направлениям: химическая технология, энергетика, машиностроение.
Кроме представителей вузов — участников BEng-RU на семинар приехали специалисты ведущих промышленных корпораций России: “Росатома”, STADA и других. Всего около 60 человек, 15 из которых — приглашенные российские и зарубежные эксперты, представители европейского и американского обществ инженерного образования, а также организаций из США, Канады, Европы, которые занимаются аккредитацией образовательных программ в этой области.
На первой секции обсуждали тенденции развития инженерного образования в мире, требования к компетенциям специалистов и программам. На второй свои взгляды на компетенции инженеров высказали представители аккредитационных организаций. Третья была посвящена взаимодействию университетов с промышленностью. Четвертая — инициативе CDIO и лучшим практикам в сфере подготовки инженеров. Цель этого мероприятия, по словам О.Боева, — донести до российских участников, как формируются компетенции выпускника и как их правильно сформулировать, какие требования предъявляют к ним работодатели и аккредитационные службы.
Немало времени было уделено знакомству участников семинара с работой подразделений MIT. Представители российских вузов ходили по лабораториям, работа которых связана с компьютерными науками, энергетикой, остальными “сколковскими” направлениями. И везде много внимания уделялось тому, как строятся образовательные программы.
Чем же отличается подготовка будущих инженеров в США от таковой в России? Что больше всего впечатлило россиян?
А.Чучалин отмечает, что в нашей стране учебные программы всегда содержали практическую часть — производственную практику. В США такого нет. Весь учебный процесс сосредоточен в университете. Формально. А неформально студенты участвуют в самой разнообразной исследовательской работе. Часто во время каникул. То есть это как бы необязательно. Как бы — потому, что на деле в эту деятельность вовлекаются практически все будущие инженеры. Никто никого не заставляет, молодые люди сами предлагают варианты тем своих исследований. Скажем, ребята родом из Бангладеш по собственной инициативе модернизировали велосипедную тележку рикши.
— На этом фоне особенно четко видится российская наша особенность: мы изобретаем, потом выходим с изобретением на рынок, и почему-то оно оказывается никому не нужным, — говорит проректор. — Дело ведь даже не в том, что студенты американского университета усовершенствовали конструкцию. А в том, что они, отдыхая дома на каникулах, заметили, что тележки часто выходят из строя, опросили рикш — что там неудобно, что чаще ломается, произвели измерения и в соответствии с полученными данными внесли изменения в ее конструкцию. Обобщая, можно сказать, что в США требования к профессиональным качествам инженера студенты изучают не в кабинетах, а в жизни. Их с первого курса готовят к тому, что работать они должны именно так. Не просто формулы писать. Это то, чего нам не хватает!
…Делегация российских преподавателей также побывала в Олин-колледже (Olin College). Это молодой (первый выпуск был в 2010 году) частный инженерный вуз, реализующий программы бакалавриата. В колледже всего 300 студентов. Но его программы занимали 6-е (Engineering) и 9-е (Electrical/Electronic/Communication) места в рейтинге лучших программ в США среди вузов, не предлагающих программы PhD. Колледж славится малым размером групп, финансовой поддержкой студентов и успехами применения проектно-ориентированного обучения.
— У нас часто говорят: да что можно со студента первого курса требовать? Да многое можно! — восклицает А.Чучалин. — Он должен понимать, над чем работает подразделение, постепенно втягиваться в процесс исследований, генерировать свои идеи. В Олин-колледже мы видели, что под один проект порой организуется несколько исследовательских групп. Студенты в каком-то смысле даже соревнуются между собой. Учатся выдвигать идеи, собирать для их разработки команду, в этой команде работать…
Мы в ТПУ давно убедились в том, что существует, как говорят в Одессе, две большие разницы — как готовят к инженерной деятельности за рубежом и в России. У нас студентов приобщают к научно-исследовательской работе где-то с третьего курса. А физику, математику, химию дают в первые годы обучения в вузе. И только потом они начинают эти знания использовать при проектировании реальных объектов. Теряем время…
А в США начинают учить инженерному делу, инженерному творчеству с первого курса. Студенты еще глубин фундаментальных наук не знают, но их уже приучают к будущей инженерной деятельности — и тем самым убивают двух зайцев. С одной стороны, чем раньше начать, тем быстрее они поймут, что их ждет. С другой — будут более мотивированы к изучению физики и математики. И знания будут укладываться туда, куда нужно, а не просто нагромождаться в голове, как торосы.
Было приятно убедиться, что мы идем правильным путем. В ТПУ со следующего учебного года для всех студентов станет обязательным предмет “Введение в инженерную деятельность”. На первом курсе (36 часов лекций) им будут рассказывать об ее особенностях и задачах. А дальше, на три семестра, пойдет “Творческий проект”. С третьего года обучения, как и раньше, начнется приобщение к НИРС.
Яркие впечатления, рассказывают мои собеседники, остались и от организации лабораторных работ в американских вузах. Университетские лаборатории буквально напичканы самым разнообразным, в том числе и очень сложным, оборудованием. Студенты делают работы самостоятельно. У нас сидят лаборанты, мастера, обязательно преподаватель следит за ходом занятия. Там же лаборатория открыта 24 часа в сутки, учащиеся приходят, когда им удобно — хоть в два часа ночи. И работают.
— А если что-то сломают? — не удерживаюсь я от вопроса.
— Вот! Наша логика! Или украдут, да? Мы тоже об этом спросили, — усмехается проректор. — И нам объяснили, что студенты проходят полный инструктаж. Один раз. Все расписываются, что его прослушали. После этого если со студентом что-нибудь случится, он сам виноват. И если он что-то сломает — тоже. Его обучили способам безопасной эксплуатации техники, и никто больше за ним не следит. Это же сразу воспитывает ответственность. К студенту относятся как к взрослому человеку. С первого курса. А мы за ручку ведем их до четвертого. И потом удивляемся: почему они выходят из вуза и ничего не умеют делать самостоятельно.
…Еще одно образовательное учреждение, с которым познакомились российские преподаватели, — Wellesley College, женский колледж свободных искусств, расположенный в городе Уэллсли (Массачусетс) в 12 милях к западу от Бостона. Он старинный — открыт в 1875 году, обучаются в нем около 2400 студенток. В группах — по 12-14 человек, отношение числа обучаемых к числу преподавателей — примерно девять к одному. Миссия вуза — “предоставить отличное образование в сфере свободных искусств женщинам, которые будут иметь влияние в мире”. В течение многих лет из колледжа Уэллсли женщин, добившихся значительных карьерных успехов, выходило больше, чем из какого-либо другого вуза. Там, в частности, учились Хиллари Клинтон и Мадлен Олбрайт. Образование в колледже в основном гуманитарное, но в последние годы начали давать и “инжиниринг” — вводный курс, для того чтобы тот, кто заинтересуется, мог записаться на более сложные курсы в колледжах, расположенных по соседству. Уэллсли-колледж тесно сотрудничает и предоставляет студенткам возможности совместных программ с Babson College, Olin College, MIT и Brandeis University. Такая практика существует уже давно.
И опять вырывается чисто российский вопрос: а как это регулируется финансово?
И звучит неожиданный для современного российского человека ответ: никак. Никто никому ничего не платит. В самом деле, какая разница преподавателю, сколько человек его слушает?
— Знаете, что еще сильно бросилось в глаза на этот раз? Что у нас “капитализм в квадрате” по сравнению с ними, — замечает А.Чучалин. — В России все стараются измерить деньгами. В бизнес-среде — ладно, там, где главная цель — извлечение прибыли, так и должно быть, но в вузах… В США мы от университетских работников ни разу не слышали о коммерческой ценности новых образовательных программ. Для чего они их разрабатывают? Чтобы решить проблемы человечества, чтобы людям легче жилось.
…Очередной семинар для участников проекта ТПУ планирует провести осенью в Москве. В нем примут участие вузовские преподаватели, которым предстоит проектировать новые образовательные программы по пяти “сколковским” направлениям.

Наталия БУЛГАКОВА
Фото с сайта http://beng-sk.tpu.ru

Нет комментариев