Прошел совместно отмечавшийся в прошлом году в России и Франции Год языка и литературы, однако запущенный механизм сотрудничества продолжает действовать. В Центральном выставочном зале Федеральных архивов открывается выставка с замысловатым названием “Писатели и интеллектуалы — между Россией и Францией. Прогулки по архивам ХХ века”. (Аналогичная экспозиция, но более скромная, демонстрировалась в Париже в конце 2012 года). Ее организатором вместе с Государственным архивом РФ стал Архив РАН, отметивший в январе хотя и не “круглую”, но значительную дату — 285 лет со дня рождения.
— Понятен интерес нашей общественности к отечественным деятелям культуры и науки (к интеллектуалам справедливо относят ученых), — рассказывает директор Архива РАН Виталий Афиани, — волею судеб оказавшихся во Франции. Напомню, что научные связи двух стран ведут отсчет с XVIII столетия. Дидро и Вольтер были членами нашей Академии наук, как и многие другие французские ученые. В свою очередь, светила российской науки в XIX — начале XX века носили звание французских академиков: П.Чебышев, К.Бэр, Д.Менделеев, И.Мечников, В.Вернадский, Д.Прянишников и другие. Особенно тесными эти отношения были в ХХ веке, о чем и рассказывает выставка. Нобелевский лауреат в области физиологии и медицины (1908 год) микробиолог Илья Ильич Мечников (1845-1916) был одним из организаторов знаменитого Института Пастера в Париже, а впоследствии заместителем директора. Познакомившись с архивом прославленного института, с гордостью могу сказать, что с начала века и по 50-е годы, там работало несколько десятков российских ученых. В Институте Пастера, где преподавал и Мечников, стажировались многочисленные специалисты из России.
Не менее известен во Франции Сергей Николаевич Виноградский (1856-1953) — выдающийся русский микробиолог, основатель экологии микроорганизмов и почвенной микробиологии. Одаренный разнообразными талантами, он принадлежал к редкой породе людей, которые за что ни берутся, все у них получается. Сначала молодой Виноградский учился на юридическом факультете Киевского университета, однако уже через месяц перешел на естественное отделение. А через два года оставил университет и поступил в Петербургскую консерваторию по классу фортепиано. Затем стал студентом второго курса естественного отделения Санкт-Петербургского университета. Окончив его в 1881 году, посвятил себя микробиологии. Работал в Институте экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге. В 1902 году защитил докторскую степень и возглавил институт, а на следующий год основал Микробиологическое общество России. Но в 1905 году по состоянию здоровья Виноградский покинул институт, переехал на Украину и с большим успехом переключился на проблемы земледелия и почвоведения.
В 1919 году ученый оказался в Одессе, где писал едкие статьи с критикой большевиков. Затем эмиграция, странствия по Европе, пока в 1922 году Виноградский не принимает предложения директора Института Пастера Эмиля Ру. Он писал Сергею Николаевичу: “Мои коллеги и я были бы Вам признательны, если бы Вы приехали работать в наш институт. Вы дадите ему свою блестящую научную подготовку и сможете без всяких забот о преподавании продолжить Ваши великолепные исследования. Мы были бы горды считать Виноградского вместе с Мечниковым своим сотрудником. Вы будете для нас мэтром в почвенной бактериологии”. Виноградский создал при институте отдел сельскохозяйственной биологии, которым руководил до самой смерти. В 1923 году выдающийся микробиолог стал почетным членом Российской АН — единственный случай, когда академиком избрали эмигранта.
В Институте Пастера Виноградский занимался почвенной микробиологией и создал новую дисциплину — экологическую микробиологию. В разгар Великой Отечественной войны 85-летний ученый написал автобиографию “Летопись нашей жизни”, закончив ее цитатой из Гёте: “Кто жил, трудясь, стремясь весь век, достоин искупленья”. Микробиолог, автор открытия химии синтеза в почве, не потерявшего значения и сегодня, Сергей Николаевич Виноградский был членом Французской академии и Лондонского королевского общества. После войны его дважды выдвигали на Нобелевскую премию. В 1970 году основана премия АН по общей микробиологии, а затем и золотая медаль его имени. В 2003 году Институту микробиологии РАН присвоено имя выдающегося русского микробиолога С.Виноградского.
— В годы Гражданской войны Россию покинули сотни тысяч россиян. Известно ли, хотя бы примерно, сколько среди них было ученых?
— Издание “Российское научное зарубежье”, подготовленное нашим архивом вместе с другими учреждениями РАН, содержит 1000 кратких биографий российских ученых, оказавшихся в изгнании. Сегодня это наиболее полный справочник. Но сколько всего деятелей науки прошли через эмиграцию и кто из них состоялся как ученый, неизвестно. И все же… Так получилось, что изобретатели, инженеры, конструкторы, назову только В.Зворыкина и И.Сикорского, нашли пристанище в Америке — там было больше возможностей для осуществления их идей. Да едва ли не вся авиационная промышленность США своими достижениями во многом обязана русским эмигрантам. А тяготевшие к фундаментальной науке исследователи осели во Франции. Владимиру Ивановичу Вернадскому в начале 1930-х годов предлагали остаться в Сорбонне, а он пытался организовать свою лабораторию для исследований так называемого “живого вещества”. Мечта не сбылась — Европа и Америка переживали кризис, и он вернулся в СССР.
В экспозиции представлены малоизвестные факты о связи русских и французских ученых. Как пример, поддержка французскими коллегами историка академика Евгения Викторовича Тарле (1874-1955). В годы “красного террора” в либеральном издательстве “Былое” он опубликовал работу “Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции (воспоминания современников и документы)”. В 1929-1931 годах вместе с известными историками проходил по “Академическому делу” (тогда было арестовано 115 человек). Тарле также обвинили в принадлежности к “Промпартии”, но отделался он сравнительно легко — ссылкой в Алма-Ату, ему даже разрешили преподавать. И довольно скоро позволили вернуться. Возможно, подействовали протесты французских историков, прекрасно знавших его работы. (В 1926 году при активном участии Тарле в Париже был создан первый Научный комитет по связям с учеными СССР, в него вошли мировые светила). В ссылке Тарле начал писать “Наполеона”. В 1937 году судимость с него сняли и восстановили в звании академика. “Наполеон” вышел с предисловием К.Радека и был по достоинству оценен во Франции. Однако “Правда” и “Известия” опубликовали разгромные рецензии, назвав книгу “ярким образцом вражеской вылазки”. И все же Тарле простили, предположительно за него вступился Сталин.
— Кто из французских ученых в ХХ веке помогал налаживать связи с советскими коллегами?
— Прежде всего, это нобелевский лауреат и общественный деятель Фредерик Жолио-Кюри. Есть материалы, рассказывающие о его тесных дружеских связях с советскими физиками, он достаточно часто приезжал в СССР (в последний раз — за три месяца до смерти). Игорь Васильевич Курчатов вспоминал: “В 1933 году Д.Скобельцын, А.Алиханов, Л.Арцимович и я вместе с Жолио-Кюри на берегах Невы обсуждали проблемы ядерной физики. Было много надежд, что решение этих проблем принесет человечеству счастье. С тех пор у нас завязалась тесная дружба с прогрессивными учеными — физиками Франции, непрерывно крепнувшая в ходе исторических событий последующего времени. Жолио-Кюри никогда не отступал от этой дружбы и этих надежд”.
Научные связи возобновились после Второй мировой войны. В 1947 году Жолио-Кюри избрали иностранным членом Академии наук. Однако в этот период для советского руководства выдающийся ученый представлял больший интерес как сочувствующий СССР и идеям социализма общественный деятель, возглавивший движение за мир. Но это не помешало созданию нового очень крупного совместного научного проекта. 15 мая 1958 года во время очередного визита Жолио-Кюри состоялась его встреча с Хрущевым. А в июне Президиум ЦК КПСС принял постановление “О проведении совместной работы с французскими учеными по управляемым термоядерным реакциям”. Затем в Париже прошла Международная конференция “Ядерные взаимодействия при низких энергиях и структура ядер”, организованная Жолио-Кюри, в ней принимали участие сотрудники Института атомной энергии. Подводя итоги, И.Курчатов писал Жолио-Кюри, что советские физики “выразили высокое удовлетворение работой конференции и развитием ядерных физических лабораторий во Франции, в частности в Орсе”. Курчатов считал “весьма желательным усиление научных связей между СССР и Францией”. Физик Н.Власов вспоминал слова Курчатова: “Французы заинтересованы в сотрудничестве с нами. Американцы ничего стоящего в области атомной энергии не показывают. Мы можем показать больше и сами кое-чему поучимся — Европа все-таки”. Молодые советские физики из Института атомной энергии работали в лабораториях Орсе, а французские физики приезжали в СССР.
Еще один крупный советско-французский проект был связан с освоением космоса. Среди документов, подписанных во время визита президента Пятой республики Шарля де Голля в Москву в 1966 году, есть и межправительственное соглашение о сотрудничестве в изучении космоса в мирных целях. Однако первый полет на корабле “Союз Т-6” Жан-Лу Кретьен совершил только в 1982 году.
Советские ученые возобновили довоенные связи с зарубежными коллегами и установили новые. Удалось реализовать совместные научные исследования: так, французы участвовали в работе Крымской астрофизической обсерватории и в девятой советской антарктической экспедиции. Документы, освещающие эти и целый ряд других не менее важных и интересных событий, представлены в экспозиции. Материалов о русско-французских научных связях очень много — даже удивительно, что выставка проходит только сейчас. Наш архив предложил выпустить специальное издание о тесных связях ученых России и Франции в XVIII-XXI веках с биографиями выдающихся ученых — действительных членов академий двух стран. Идею поддержал президент РАН Ю.Осипов и посол Франции в России Жан де Глиниасти. Остается только найти средства на издание справочника.
Записал Юрий Дризе
Фото Андрея Моисеева
Нет комментариев