Исполнилось 100 лет со дня рождения академика Владимира Кириллина, оставившего заметный след в российской науке и в памяти людей, хорошо знавших его.
…Скажи первокурснику теплоэнергетического факультета МЭИ Славе Батенину, что в недалеком будущем он близко познакомится с заведующим кафедрой, ставшим впоследствии заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем ГКНТ (Государственного комитета по науке и технике) академиком Владимиром Алексеевичем Кириллиным, он бы просто не поверил. А ведь случилось!
— На первый курс МЭИ я поступил в 1956 году, — рассказывает заместитель директора Объединенного института высоких температур РАН (ОИВТ) член-корреспондент Вячеслав Батенин. — Всего за два года до этого в институте открылась новая кафедра инженерной теплофизики, а создал ее и руководил Владимир Алексеевич Кириллин. Студентом-третьекурсником я пришел на кафедру, работал в лаборатории. Горжусь, что на моем дипломном проекте именно Кириллин написал: “Допустить к защите”. Чтобы завкафедрой читал диплом — такое случалось не часто. Возможно, потому, что моя работа посвящалась исследованию низкотемпературной плазмы — новое направление очень интересовало Кириллина.
— Какое впечатление он производил на вас?
— Большой красивый человек — таким мне запомнился Владимир Алексеевич. Со временем убедился и в его внутренней, духовной красоте. Это подтверждалось многократно. Завкафедрой МЭИ и в то же время заместитель председателя Совмина хотел оставить аспиранта на кафедре, но для этого нужно было ни больше ни меньше решение парткома института. А он отказал: аспирант недостаточно активен в общественной жизни (дело было в 1972 году). Зампред Совмина пишет письмо секретарю парткома: мол, заботясь о воспитании новых кадров, просил бы разрешить… Только тогда партком смилостивился — факт, на мой взгляд, показательный.
Но не подумайте, что Владимир Алексеевич был таким уж добреньким. На кафедре работал доцент, высказавший однажды неожиданную идею: будто второй закон термодинамики ничего не определяет, а потому и не закон вовсе. Кириллин организовал семинар, жестко раскритиковал доцента и вынес вердикт: преподавателя с такими взглядами к студентам допускать нельзя — и тот вынужден был уйти.
Обратите внимание, спустя год после организации кафедры Владимир Алексеевич отказался от зарплаты, посчитав, что это его общественная должность. И, несмотря на высокие государственные посты, многие годы оставался завкафедрой инженерной теплофизики МЭИ. Тоже, знаете ли, штрих. Сегодня немало ректоров и профессоров пришли во власть, но я не слышал, чтобы они отказывались от вузовской зарплаты.
— А почему Кириллин не оставил кафедру, ведь дел у него была масса?
— Потому что старался сделать все, чтобы молодежь шла в науку. Помог оборудовать наши лаборатории новейшими приборами. Сначала кафедра ютилась в бывшем золоотстойнике ТЭЦ МЭИ. Со временем он превратился в благоустроенное двухэтажное здание, а потом и в четырехэтажное. И то, что рядом с МЭИ появился первый корпус нашего института, — тоже его заслуга. А ведь в то время “выбить” разрешение на строительство и средства под него было ой как не просто.
По инициативе Кириллина скромную вузовскую лабораторию преобразовали в НИИ высоких температур при МЭИ. Сюда я, молодой инженер, пришел в 1962 году. Спустя пять лет по решению правительства институт передали АН СССР. Я работаю здесь больше 50 лет. Считаю, мне повезло: я пришел в науку в период ее расцвета. Мы получили прекрасное образование — теплофизики были буквально нарасхват. Они шли работать в крупнейшие космические фирмы и в наш институт, конечно. У молодежи тогда был энтузиазм. Почти 40 лет я читал лекции в Физтехе и видел, как со временем падал уровень подготовки студентов. Хорошо, что сегодня вузы постепенно выбираются из этой пропасти.
— Расскажите о работе Кириллина в ГКНТ.
— Владимир Алексеевич отвечал за политику государства в области науки и техники, но я коснусь лишь близкой мне теплофизики. Он очень много сделал для освоения, как теперь говорят, прорывной и сложной технологии — магнитогидродинамического (МГД) производства электроэнергии. Принцип его очень простой, разработанный еще Фарадеем, но если в обычном генераторе обмотка вращается в магнитном поле, то в МГД-генераторе в магнитном поле движется поток электропроводящей плазмы. Благодаря ее высокой температуре КПД МГД-генератора раза в полтора превосходит традиционные методы преобразования. По настоянию Кириллина в стране началось освоение новой технологии, причем в сотрудничестве с США. Представьте: американский военно-транспортный самолет впервые (!) приземляется в “Шереметьево”, доставив огромную магнитную систему. Но проект пришлось свернуть не по вине Кириллина, а из-за технических сложностей.
— А своему институту Кириллин помогал?
— Конечно. Во многом благодаря ему мы решили острейшую проблему оснащения лабораторий современным оборудованием. Закупить его за границей было очень сложно, и Владимир Алексеевич предложил великолепную идею. У ГКНТ был специальный фонд для приобретения образцов иностранного оборудования с целью дальнейшего его освоения в СССР. Но как использовать средства? Решили под эгидой ГКНТ проводить тематические выставки: отбирать нужное оборудование и с помощью фонда его приобретать (институтам академии это разрешалось). Организовали четыре выставки — и оснастили наши лаборатории.
Замечу, что Владимир Алексеевич был в очень хороших отношениях с главой правительства Алексеем Косыгиным (как его зам, он работал с ним непосредственно). По своим деловым качествам и знаниям Кириллин вполне мог бы его заменить, к тому же полностью разделял мнение премьера о необходимости реформ. Но все получилось иначе. Косыгин тяжело заболел. Замещал его Н.Тихонов, он и был утвержден в должности председателя правительства. Отношения с Кириллиным не сложились — они были совершенно разные люди. (Тихонов прилюдно не стеснялся демонстрировать свою недоброжелательность). Кириллин не стал мириться с таким положением и написал заявление об уходе (начало 1980 года). Были там такие слова: “…я не удовлетворен результатами своей работы и считаю на этом основании, что назначение другой кандидатуры будет целесообразно для дела”. Насколько мне известно, никто из чиновников такого уровня ни до, ни после заявлений о добровольном уходе главе правительства не писал. И вот еще какой штрих. На похороны супруги Косыгина из всех его замов пришел один Владимир Алексеевич.
После отставки Кириллин уже не занимал посты в правительстве, но активно работал в академии: был академиком-секретарем нашего отделения, затем вице-президентом АН СССР. Участвовал в образовании Сибирского отделения. Нужно было решить, где лучше его создавать — в Новосибирске или Томске. Академик М.Лаврентьев был против Томска: город закрытый, а отделению предстояло развивать международное научное сотрудничество. Остановились на Новосибирске, но и про Томск, настаивал Кириллин, забывать нельзя. Поэтому в городе открыли несколько академических институтов, директором одного из них стал Г.Месяц — тогда еще совсем молодой человек.
Когда Владимир Алексеевич ушел со всех постов, от него многие отвернулись. Но оставались друзья, высоко его ценившие. За годы работы он тщательно подбирал себе соратников. Рядом с ним всегда были близкие ему люди. Академику Александру Ефимовичу Шейндлину Кириллин передал руководство своей лабораторией, а затем и институтом. И сегодня в 96 лет тот остается почетным директором ОИВТ. А вот как он нашел своего сподвижника, профессора Эвальда Шпильрайна. Однажды Владимир Алексеевич, читая лекцию, ходил по аудитории и заметил, что студент записывает его слова по-немецки. Кириллин принял участие в его cудьбе, и со временем студент стал одним из самых видных термодинамиков. Долгий путь прошел с Кириллиным Вячеслав Владимирович Сычев. Я храню книгу, между прочим, выдержавшую пять изданий, — “Техническая термодинамика”. Авторы: Кириллин, Шейндлин, Сычев. Но написал ее Сычев. Он был заместителем директора НИИ высоких температур, занимал несколько высоких должностей.
На даче в Жуковке Кириллин жил напротив М.Ростроповича и дружил с выдающимся музыкантом, а благодаря ему познакомился с А.Солженицыным. Когда на писателя начались гонения, нависла угроза высылки за рубеж, Мстислав Ростропович обратился к Кириллину за помощью. Тот обещал, но затем пришел к Ростроповичу и сказал: ситуация зашла так далеко, что сделать уже ничего нельзя.
Владимир Алексеевич написал воспоминания о своих встречах с политиками, учеными, руководителями производства. И всегда был предельно тактичен по отношению к ним, стараясь никого не задеть. Это был высокообразованный, с разнообразными интересами человек. Знал, скажем, на память “Евгения Онегина” и с любого места мог продолжать его читать. Прекрасно играл в шахматы и настольный теннис. С теннисом связана смешная история. Кириллин часто выезжал за границу во главе делегаций по научно-техническому обмену. Уровень встреч был высокий: ему, например, приходилось общаться с президентом Франции Жискар д’Эстеном. В Великобритании после окончания официальной встречи глава английской делегации лорд Нельсон предложил Владимиру Алексеевичу сыграть в настольный теннис. И даже предложил дать фору (как слабому противнику). Стали играть, и Кириллин победил. Лорду очень хотелось отыграться — и игра продолжилась. Кириллин выиграл вторую партию, а затем и третью. Лорд не мог скрыть досады, а Владимир Алексеевич ему очень спокойно сказал: “Знаете, почему вы проиграли?” Тот удивился: “Почему?” “Потому что, — последовал ответ, — по утрам не читаете труды Мао Цзэдуна”. Присутствующие расхохотались — напряжение спало, и недавние противники дружески обнялись.
Такой это был человек: находчивый, остроумный. Друзья очень ценили его. В день рождения академика они приходили к нему на дачу без приглашения. И Владимир Алексеевич не прочь был их разыграть. Однажды он поставил на стол невиданную заморскую бутылку со словами, мол, этот потрясающий коньяк привезен из Франции — пробуйте. Гости наливали по чуть-чуть, восторгались, всячески расхваливая напиток. Кириллин с ними согласился: верно, коньяк замечательный — я выпил его года два назад, а в бутылку налил, что под руку попалось, и рад, если вам понравилось. Ну как тут было не рассмеяться!
…В честь 100-летнего юбилея Владимира Алексеевича Кириллина (1913-1999) Президиум РАН и ОИВТ провели целый ряд мероприятий. Прошла конференция, ее открыл академик-секретарь В.Фортов, затем выступили сподвижники и ученики Кириллина. Причем каждый говорил не меньше часа. И зал слушал очень внимательно. В институте установлен бюст выдающегося деятеля науки, а на здании МЭИ — памятная доска. Проведем еще несколько конференций, в том числе для студентов, — должны же они знать, каким был Владимир Алексеевич Кириллин.
Записал Юрий Дризе
Фото из архива ОИВТ
Нет комментариев