Человечество за века выработало моральные принципы: не убей, не укради и тому подобные. Современное право построено на таких принципах, оно “выросло” из них. Можно сказать, что в основе этих принципов лежит этика. Здесь главное, чтобы человек своими действиями не навредил другим людям. Но нет заповеди: не насори. Может быть, потому, что раньше она была не актуальна. А в XX веке ее соблюдение стало жизненно важным. Научно-технический прогресс, вернее его издержки, создают опасность глобального загрязнения природы. Всему виной, как правило, человек, его экологическая невоспитанность, безразличие, дефицит ответственности перед обществом и законом. Основы этического решения проблемы пытается выработать профессор Мордовского государственного университета доктор философских наук Андрей Сычев, исследование которого поддержано грантом Президента РФ.
— Для того чтобы решать экологическую проблему, нужно найти новые принципы, которые можно положить в основу социальных взаимодействий, — убежден Андрей Анатольевич. — При этом важно помнить, что нормы этики оформляются и кристаллизуются очень медленно, отставая и от практики, и от вызовов современности. Между тем проблема сверхактуальна, она связана с выживанием человечества. Это вынуждает ученых реагировать на общественный запрос и форсировать развитие моральных норм.
Новые принципы нет необходимости придумывать — они формируются в процессе взаимодействия человека и природы, в основном как варианты ответов на происходящие катастрофы — в Бхопале, Чернобыле, Фукусиме и т.д. Однако эти ответы, как правило, не вполне осознанны. Мы понимаем, что у нас есть какой-то абстрактный долг перед природой, но не осознаем своей конкретной ответственности. В ходе работы над темой мне хотелось бы четче очертить эту сферу, перевести ее на уровень практических требований, понятных каждому. Кроме того, сейчас уже недостаточно только принципов, обращенных к индивиду, нужны коллективные нормы морали для группы, организации, государства. Их также необходимо прояснить, перевести на язык действий и определить индикаторы исполнения. В качестве результата моих исследований должны появиться тексты с соответствующим теоретическим анализом проблемы и практическими рекомендациями. Вплоть до стандартных операционных процедур на индивидуальном и организационном уровнях. Это в какой-то степени работа по рационализации ответственности, попытка показать, что этика — не отвлеченное или мистическое знание, а жесткий каркас четко определенных принципов и правильных действий, осознанно и добровольно избираемых людьми.
— Почему тема экологической ответственности оказалась в сфере ваших исследовательских интересов?
— Отношение современного человека к природе — это часть его нравственной культуры. Способность отказаться от каких-то благ ради сохранения окружающей среды демонстрирует, что у человека есть убеждения, а не только потребности. Готовность защищать свои экологические права — выйти на марш протеста или присоединиться к бойкоту — четкий индикатор гражданской позиции. И наоборот, равнодушие к окружающей среде свидетельствует о низком уровне культуры. Можно сказать, что отношение к природе есть “мера человечности” человека.
Экологическая озабоченность — естественное чувство, поскольку ответственность за равнодушие неизбежна. В то же время ее осознание человеком часто парадоксальным образом сочетается с бездействием. Поэтому для меня важен вопрос: “Почему есть люди, равнодушные к экологическим проблемам?”.
Ответственность я рассматриваю как категорию этики, а не только права или политики. Помещая ее в центр исследования, мне хотелось показать, что экологическая проблема является нравственной по своей сути. Техника, экономика и даже экология сами по себе не способны изменить ситуацию к лучшему. Они могут предоставить средства, ресурсы и знания, но для того, чтобы побудить кого-то к действию, их недостаточно. Сложно ожидать от человека активности, если у него нет внутренней убежденности в своей правоте. Этика позволяет поставить цели, обосновать характер и необходимость действий. В своей экологической ипостаси она способна заложить ценностный фундамент для согласованных экологических решений в праве, политике, экономике.
Стоит отметить, что экологическая этика — молодая дисциплина, несмотря на то что ее основания были заложены почти 100 лет назад в работах немецко-французского теолога, врача и философа Альберта Швейцера и американского эколога, зоолога и философа Олдо Леопольда. Ведь как самостоятельная область знания она оформилась лишь в последней четверти ХХ века и только сейчас заняла прочное место в структуре этико-прикладного знания наряду с биоэтикой, деловой этикой и т.д.
В Советском Союзе экологическая этика начала развиваться в 1980-е годы в Литве, Белоруссии, на Украине. В России одним из центров ее изучения был Саранск, где сложилась целая научная школа со своими традициями и межрегиональными связями.
В 1990-е годы научные контакты прервались, и недостаток общения был восполнен переводной литературой и возвращением к отечественным традициям. При этом идеи, эффективно работавшие в Европе или США, при перенесении на российскую почву были признаны малоэффективными. Тогда считали (а многие и сейчас считают), что вначале нужно решать первоочередные экономические вопросы, а развивать экологическую этику могут позволить себе лишь богатые страны. По этой причине многие исследователи игнорировали западные традиции. Цель этики они видели, прежде всего, в реализации идей В.Вернадского и его последователей о ноосфере, биосфере, коэволюции и т.п. Однако оптимизм в духе эпохи Просвещения, с которым сторонники этой традиции смотрят в будущее, мало соответствует реальным тенденциям и вряд ли может стать философской основой для антикризисных действий.
Мне кажется, что в экологической этике нужно избегать крайностей. Общемировые идеи можно адаптировать к местным условиям, а оригинальные российские концепции способны стать вкладом в мировую этику. Для решения проблем приоритетную ценность имеет не теоретический источник идей, а их согласованность — ее нужно добиться если не в теории, то как минимум в практических рекомендациях.
В 2000-х годах ситуация изменилась. Сектором этики Института философии РАН при поддержке HESP (Программа поддержки высшего образования) был запущен проект “Развитие этического образования в высшей школе”. Его руководитель профессор Рубен Апресян после долгого перерыва вновь собрал ведущих ученых постсоветского пространства, работающих в области этики, привлек специалистов других стран. Продолжением проекта стала серия летних школ по экологической этике на базе Мордовского госуниверситета. Их слушатели — молодые преподаватели, а лекторы — признанные мировые эксперты. Сейчас ситуация с экологической этикой в России в целом соответствует мировым стандартам.
— Что в общих чертах представляет собой экологическая ответственность?
— Я понимаю ответственность как проекцию морального долга на сферу активности конкретной личности. Долг — это требование обязательное для всех и универсальное, как, например, обязанность охранять природу. Чтобы она не была абстрактной, а стала руководством к действию, ее нужно конкретизировать применительно к возможностям человека. У каждого — свое место в мире, своя позиция в обществе, а значит, и своя мера личной ответственности.
В этике ответственность всегда считалась “камерным” понятием. Ее сфера традиционно ограничивалась узким пространством ближних людей (семьей, соседями) и тем кратким промежутком времени, в пределах которого можно было зафиксировать непосредственные последствия поступка.
Сейчас сфера ответственности расширилась. Временные последствия сегодняшних решений (например, о применении атомной энергии) распространяются на самое отдаленное будущее. Многие проблемы (скажем, изменение климата) перешли из категории локальных в статус глобальных. Действия стало невозможно рассматривать в отрыве друг от друга: мировые проблемы — часто следствие множества взаимозависимых поступков, каждый из которых сам по себе не кажется аморальным, потенциально опасным.
От масштабного воздействия промышленности страдают не только жители индустриальных регионов, но и обитатели удаленных от них частей планеты не с самым богатым по уровню достатка населением. Надо думать и о том, как негативные факторы отразятся и на других далеких от нас людях, не по расстоянию — по времени. То есть о будущем поколении, тех, кого еще нет. Наконец, экофилософы полагают, что мы должны держать ответ и за животных, растения, экосистемы, природу и планету в целом. В итоге появляется качественно новая форма ответственности — экологическая.
— На кого она в первую очередь ложится?
— Конечно, прежде всего, на индустриальный сектор, сегодня он — основной источник негативного воздействия на природу. И его специалисты знают, как надо исправлять ситуацию, имеют для этого средства. Но меры должны носить и организационный характер. На этом уровне следует в равной степени учитывать и требования международных организаций, и интересы конкретных людей. Полагаю, необходимо перевести абстрактную озабоченность в конкретные управленческие меры и институциональные практики. Ответственность может быть конкретизирована набором действий, сведена к индикаторам, которые легко проконтролировать.
Для того чтобы изменить что-то на планетарном уровне, необходимо начать с решения локальных вопросов. Нужно не только соизмерять свои желания с идеалом, но и делать все, что от тебя зависит, даже если результаты поначалу будут казаться несущественными. Глобальные планы начинаются с “малых” дел — с действий конкретных людей и организаций. Надеюсь, что в процессе исследований станет понятнее, в каких именно делах должна выражаться экологическая ответственность и какая мотивация необходима для этого.
Беседовал Василий ЯНЧИЛИН
Снимок из архива А.Сычева
Нет комментариев