Третий — не лишний. НТЦ “Техноцентр” ЮФУ — головной исполнитель трех проектов по созданию высокотехнологичных производств.

Результатом первого проекта, который оказался в числе победителей конкурса в 2010 году по Постановлению Правительства РФ №218 и выполнялся НТЦ “Техноцентр” вместе с ОАО “Научно-производственное предприятие космического приборостроения “Квант”, Ростов-на-Дону, уже стала готовая продукция: “Квант” начал выпускать тахографы — средства контроля движения транспортных средств. Их планируют устанавливать на грузовики, трейлеры, маршрутки, рейсовые автобусы. И это не блажь жадного работодателя, стремящегося не дать водителю “вне кассы” подработать на служебной машине. Это, прежде всего, залог безопасности на дорогах.
Встретившись с директором НТЦ “Техноцентр” Александром Корецким, я припомнила, как лет пять назад наша туристическая группа попыталась уговорить шофера автобуса, на котором мы колесили по Великобритании, выехать утром на полчаса раньше, чтобы посмотреть интересный памятник. Тот был в 15 минутах езды от утвержденного маршрута. Намекнули, что отдельно заплатим за труд. Ответ был: “Нет”. И, увидев недоумение в наших глазах, он объяснил: “Я обязан проводить за рулем не больше положенного времени, иначе лишусь работы. Сверхурочные вредят безопасности движения”.
— Да, теперь и российские машины, выезжая за рубеж без тахометра, не имеют права возить пассажиров или грузы. Еще немного, и за это будут крепко наказывать, — подтвердил мировую тенденцию Александр Анатольевич. — У нас в стране тоже есть соответствующий указ, но пока он не выполняется. Тахометров в достаточном количестве в России еще не выпускают.
— Почему бы тогда эти приборы быстренько не закупить за рубежом?
— Можно. Для частных нужд. Ведь все зарубежные модели базируются на американской системе GPS, а у нас самих есть спутниковая группировка и возможности ГЛОНАСС, которые вполне можно задействовать, заодно укрепляя и национальную безопасность. К тому же конкурс преследует еще и цель развития высокотехнологичного производства в стране. А в интересах Министерства образования и науки РФ наш проект выполняет задачу привлечения молодежи в науку — студентов, магистрантов, аспирантов, молодых ученых и специалистов возрастом до 35 лет. Например, в 2012 году работы по первому нашему проекту выполняли 159 молодых ученых (специалистов), студентов и аспирантов и 182 научно-педагогических работника вуза. ИНН каждого, с кем был заключен договор, мы передавали контролирующей проект организации-монитору, чтобы легко было проверить, что цифры взяты не с потолка. И эта огромная команда подготовила полный комплект рабочей, технологической, конструкторской документации, создала программы и методики испытаний опытных образцов, провела их, разработала серверное и диспетчерское программное обеспечение, систему слежения за состоянием водителя… Теперь идет выпуск изделий.
— Ну, а два других проекта по Постановлению №218 чем полезным закончатся для простого россиянина?
— Третий, который стал победителем в апреле этого года, похож на первый. Только он с акцентом на нужды железной дороги. Там резко повышены требования к точности определения объекта. Ну, чтобы не сдвинуть на лишний дециметр поезд на путях, когда там маневровые работы идут, или, скажем, в многокилометровых туннелях в горах, где поезд стучит по стыкам час-другой. Под этот проект ЮФУ (вместе с “Техноцентром” в работе участвовать будут несколько кафедр вуза и НИИ ВМС) разработает новые технологии, например инерционные датчики. Те, что существуют и имеют нужную точность, стоят 150 тысяч рублей за штуку и непомерно дороги даже для установки на тепловоз. Наша задача — поднять на порядок точность работы инерционных датчиков нижнего ценового диапазона, а цену удержать в пределах 2000-3000 рублей. Причем догонять зарубежные фирмы (идти след в след за их технологическими решениями) мы не можем: придется вкладывать миллиарды рублей, а догнать не сумеем — слишком далеко они ушли. Так что у нас только один выход: применить иные способы решения этих проблем. Путь мы нащупали, но работы много. Для промышленников, с которыми мы вместе работаем, важно именно это — не одно изделие, даже очень востребованное и сулящее деньги крупного заказчика, а технология, которая потом позволит выпускать конкурентные сверхчувствительные датчики для самых разных отраслей. Мы будем делать эту работу в сотрудничестве с Азовским оптико-механическим заводом.
— А второй проект, я слышала, касается медицины. Не слишком рискованно? У нас в стране здравоохранение давно слывет бедным и бесперспективным заказчиком…
— Мы не столько на медучреждения в своей работе ориентируемся, сколько на граждан, на таких, как мы с вами, обычных людей, — неторопливо стал объяснять А.Корецкий. — Знаете, наверное, что 60 процентов населения планеты умирают от сердечно-сосудистых заболеваний? Причем многие — даже не узнав о причине. Потому что, кто из нас, выслушав совет врача — не нервничать, больше двигаться, не перенапрягаться, меняет свои пристрастия, стиль работы или традиции жизни в семье? Бросьте, все мы, пока не прихватило, остаемся в кипении жизни. Ну, а станет плохо, особенно с близкими, возмущаемся: “Да не знают врачи ничего! Ведь у врача недавно был, тот и пульс щупал, и ЭКГ смотрел”…
— Мало что можно сказать по ЭКГ, снятой в состоянии покоя, — включился в разговор только что вошедший в кабинет человек. Александр Александрович тихонько представляет его: “Научный руководитель проектов нашей организации Сергей Алексеевич Синютин”. А тот продолжал уверенно и явно со знанием проблемы:
— ЭКГ вам делают секунд двадцать, пока вы расслабленно лежите на кушетке. Так обнаружить можно только далеко зашедшее заболевание. Начинающееся же — увы. Я 20 лет занимаюсь диагностикой ИБС (ишемической болезни сердца. — Прим. ред.), знаю, что говорю.
— Так вы — медик? — пытаюсь угадать я.
— Нет, технарь — доцент кафедры микропроцессорных систем. Въедливый же кардиолог назначит ЭКГ под нагрузкой, на велоэргометре или беговой дорожке. И придется вам подвигаться, пока не выдохнетесь. Методика очень информативная, но риск все-таки присутствует. Врачу, чтобы поставить точный диагноз, надо убедиться, что у обследуемого нет ишемии. А для этого нужно идти на провокацию приступа. Не все согласны, но цена такой боязни — последствия уже не в кабинете медика, а за его порогом. Правда, там мы сами за себя отвечаем.
— Как же быть?
— Анализировать работу сердца в реальной жизни. Есть монитор Холтера — это когда датчики прикрепили, аппаратик в карман положили или на шею повесили, и сутки человек ходит. Даже при редкой патологии есть шанс за сутки ее заметить. Диагностическая ценность очень высока, лет 25 в продвинутых клиниках используют.
— Последнее время — и в обычных, за плату, — уточняет А.Корецкий. — Стоимость процедуры — рублей 700. Как-то зашел в один медцентр в столице, так у них вся стена увешана этими мониторами. Штук 100 одновременно стояли на зарядке.
— Но на самом деле информация нужна сразу по трем методикам: ЭКГ покоя, ЭКГ под нагрузкой и суточная. Важно выяснить, где сердце болезненнее реагирует — при пиковых нагрузках, длительных или суммирующихся… И мы придумали, как совместить методики, — открывает секреты проекта С.Синютин. — Мы присовокупили к холтеровскому прибору элементы, измеряющие механическую мощность, которую развивает человек во время движения, поставили инерциальный модуль, позволяющий понять, грубо говоря, стоит человек, едет в троллейбусе или бежит за ним. Зная вес пациента, рост, возраст, мы можем высчитать, какую мощность он развивает во время движения и как сердце реагирует на эту нагрузку. Не менее важно и как быстро оно восстанавливается после прекращения этой нагрузки. Перспективы работы огромные, но не всё техника делает. Кое-что должны и сами люди организовать.
— Когда пошло улучшение в борьбе с гипертонией? — вдруг спрашивает меня Корецкий и сам отвечает: — Когда тонометры попали к пациентам домой. Они ежедневно стали следить за своим кровяным давлением. Здесь та же самая ситуация. Наши программные средства позволяют подстраивать наши приборы под конкретного потребителя и, сравнивая, скажем, его кардиограммы двухнедельной давности, вчерашнюю и сегодняшнюю, прогнозировать состояние пациента в ближайшие дни. И если он близок к “зоне риска”, соответственно реагировать — пить лекарство, звать врача, вплоть до “скорой”.
— Добавьте сюда еще контингент после серьезных кардиоопераций,- расширяет круг потребителей С.Синютин. — У каждого свои проблемы, круглосуточный мониторинг их состояния помог бы врачу выбрать оптимальный путь лечения. Нам сейчас очень нужны врачи-эксперты, имеющие опыт лечения сердечных болезней. Они должны востребовать эту систему, а мы — еще до выпуска отладить потребительские моменты: как точно накладывать электроды, как быть с теми, у кого какие-то проблемы с ношением датчиков? Ну, пульс спортсменам измерять — одно дело, а кардиограмма — раз в триста больше параметров. В отработке программного обеспечения и алгоритмов обработки сигналов будут участвовать врачи очень высокого уровня, мы с ними уже в контакте. Но еще нужна целая группа, человек сорок, прошедших коронарное шунтирование.
— А как врач-то окажется в курсе их самочувствия? На сотовый к участковому терапевту данные автоматически приходить будут?
— До этого далеко. Но можно организовать центры коллективного пользования, куда стекалась бы информация о сотнях пациентов, находящихся под наблюдением. Конечно, call-центр не ЖЭК, куда диспетчеру звонят, когда кран сорвало. Просто дежурный фельдшер, увидев, что пациент вошел в “зону риска”, передавал бы информацию о его самочувствии группе профессионалов, и те давали бы конкретные советы, что делать.
Кстати, это самая большая проблема — сделать приборчики компактными, удобными, начиненными глонассовскими технологиями, сообщающими врачу на радиочастотах по мобильной связи строго в медицинских терминах о самочувствии больных, считают исполнители проекта. Но они знают, как это осуществить. И партнер у них есть хороший, с которым они выпустят прибор промышленной серией. Есть даже идея шить одежду с вмонтированными в нее холтеровскими датчиками, но сомнений много: вдруг неправильно наденут, чуть левее — чуть правее, и ничего врачу не слышно. Тем не менее технические моменты решить можно. Хоть и сложно. А вот решить административные, организационные, социальные проблемы создания Системы кардиомониторинга в стране или хотя бы в ЮФО ученые и инженеры, занимающиеся этим проектом, не в силах. Не их функционал, не их масштаба задача.
— Может, это дело частных фирм? – пытаюсь предложить рыночный путь.
— Частные структуры, которые работают во имя здоровья людей, обязаны выполнять все предписания Минздрава, — разъясняет формальности С.Синютин, — а центры, о которых мы ведем речь, в структуру этого ведомства не вписываются. Попытки создать сети кардиомониторинга с нашими приборами есть в Санкт-Петербурге, Москве, но это всё инициатива личностей, а не государственный подход. Беспокоиться о продажах — вроде бы не наше дело, ведь мы технари, но если не будет сферы применения высокотехнологичной продукции, ее незачем будет выпускать.

На фото: Отладка базового модуля

Елизавета Понарина
Фото предоставлено ЮФУ

Нет комментариев