Рак — страшный диагноз из нашей повседневной реальности. С ним в общем-то сталкивается практически каждый: среди больных могут оказаться друзья, родственники, знакомые… Онкологические заболевания — одна из основных причин смерти в мире (около 13%), причем, по прогнозам Всемирной организации здравоохранения, смертность от рака к 2030 году значительно вырастет. Достаточно сказать, что именно от рака поджелудочной железы скончался в 2011 году Ральф Стейнман, получивший (посмертно) Нобелевскую премию за открытие дендритных клеток, ставших основой противоопухолевых вакцин.
Вакцинация как метод профилактики заболеваний родилась в XIX веке. Именно с ее помощью удалось победить такую страшную болезнь, как натуральная оспа. Ввел термин “вакцина” Луи Пастер, считающийся основоположником и иммунологии, и метода предохранительных прививок. В конце XX века ученые задумались: а можно ли с помощью вакцинации победить онкологические заболевания?
— Почему нашими разработками интересуется пресса, но не интересуется Минздрав? — таким вопросом встретил меня директор НИИ клинической иммунологии (НИИКИ) СО РАМН академик РАМН Владимир Козлов.
Я не нашлась, что ответить. Действительно, разработки Института клинической иммунологии в области противоопухолевых дендритно-клеточных вакцин, методов клеточной терапии для лечения цирроза печени, травм спинного мозга, аутоиммунных заболеваний широко известны в академических кругах. Институт — в числе лидеров по ограниченным клиническим испытаниям клеточных технологий для научных исследований.
Кстати, хотелось бы обратить внимание читателей и авторов недавних нашумевших публикаций в СМИ о готовящихся на базе больниц клинических испытаниях вакцины против рака молочной железы на эту формулировку: в России пока не принят Закон о клеточных технологиях, поэтому медицинские учреждения не имеют права проводить такие испытания. Ограниченные клинические испытания возможны лишь в научно-исследовательских институтах с очень жесткими требованиями — отдельный протокол на каждый случай применения методов клеточной терапии. Казалось бы, чиновники от медицины должны регулярно звонить с предложениями включить НИИКИ в федеральные программы, вывести исследования на новый уровень. Увы, пока шквал звонков идет только от больных и их родственников.
— У нас разработаны вакцины против рака молочной железы (этот тип лидирует в статистике онкологических заболеваний у женщин, ежегодно в России диагностируется свыше 50 тысяч случаев), рака предстательной железы и рака прямой кишки (эти два вида рака очень часто поражают представителей сильного пола), — рассказывает Владимир Александрович. — Мы берем дендритные клетки, которые начинают в организме иммунный ответ, размножаем в пробирке, “фаршируем” антигенами к данной конкретной опухоли (поскольку характеристики антигенов опухоли легкого и антигена опухоли, например, прямой кишки отличаются) и вводим пациенту. Эти клетки будут индуцировать иммунный ответ только против конкретной опухоли. Вакцина высоко индивидуальная, так как клетки берутся у конкретного пациента.
В чем уникальность исследований? В основе вакцины — собственные клетки организма, на них не будет реакции отторжения. Возможно, когда-нибудь мы научимся менять антигенные характеристики этих клеток, и можно будет выйти на создание универсальной вакцины против основных видов опухолей. Теоретически это направление разрабатывается, но до практического применения массовой вакцинации как метода профилактики онкологических заболеваний еще далеко.
Сейчас вакцины против рака молочной железы, рака предстательной железы и рака прямой кишки есть in vitro (то есть “в пробирке”). Мы начинаем работы по разработке вакцины против рака легких, получен грант от правительства Новосибирской области, но эта вакцина опять же будет “в пробирке”. Да, мы проводим ограниченные клинические испытания — несколько десятков больных по каждому виду рака, но болезнь удается лишь затормозить, потому что к нам обращаются пациенты с 3-й и 4-й стадиями болезни. Между тем иного способа победить рак не существует. В раковой клетке тот же набор элементов, что и в нормальной. Соответственно, все лекарства, применяемые против рака — а лечение это, как правило, длительное — в первую очередь, воздействуют на нормальные клетки. Почему иммунная система не справляется с опухолью? В принципе, она срабатывает, иначе рак бы сильно “помолодел”. Но опухоль оказывает негативное влияние на иммунную систему, подавляет ее активность, поэтому организму надо помогать и помогать сугубо индивидуально. В этом и состоит преимущество вакцин, которые не влияют на способность иммунной системы отвечать на другие угрозы. Весь мир идет по этому пути. Правда, очень медленно…
“Поиск” год назад уже писал о клеточных технологиях — в Новосибирске проводилось выездное заседание Президиума СО РАМН на эту тему. Основным препятствием к применению этих технологий служит отсутствие соответствующего закона. “Закон о клеточных технологиях готовится”, — написали мы в октябре 2012 года. Готовится до сих пор, несмотря на то что Президент РФ, говорят, требовал его на подпись еще прошлой осенью.
— Закон — фундамент, на котором можно строить и масштабные клинические испытания новых методов лечения, и открытие новых специальностей в медицинских вузах. Я давно веду речь о необходимости готовить врачей — клеточных биотехнологов, — комментирует академик Козлов. — Беда в том, что над подготовкой закона работают неспециалисты — в Минздраве ведь нет ни одного иммунолога! Когда заходит речь о борьбе с раком, для консультации вызывают онкологов. К сожалению, в “багаже” современного врача-онколога три метода лечения: хирургия, химиотерапия, радиотерапия. А вы знаете, что 50% опухолей нечувствительны к химическим препаратам? И прежде чем применять химиотерапию, надо бы проводить исследования опухолевых клеток на резистентность, подбирать индивидуальные дозы препаратов… Но это долго и дорого. А фармацевтические компании хотят получать миллиардные прибыли бесперебойно.
В Европе ситуация немного получше. Мы работаем с чехами и немцами в рамках Европейского консорциума по клеточным технологиям. Например, в Берлине есть центр клеточных технологий, в котором работают 460 сотрудников. Недавно этот центр получил от государства 17 миллионов евро на частичную модернизацию оборудования. Год назад на выездном заседании Президиума РАМН было принято решение о создании на базе нашего института межинститутского научно-практического центра клеточных технологий СО РАМН. Есть постановление, есть оборудование для начала исследований, наш институт даже помещение выделил. Увы, нет денег на его ремонт. Может, в связи с реформой академий какие-то средства найдутся?
Иммунология — сложная наука, которую не понимают многие врачи. Противоопухолевые вакцины — лишь маленький кусочек иммунотерапии. Да, проще разработать какой-нибудь химиопрепарат и получать огромные деньги, чем думать о том, что на самом деле происходит в организме. Мы сейчас приступаем к комплексному лечению опухолей: вместе с дендритными клетками используем в вакцинах Т-лимфоциты, которые сразу убивают опухолевые клетки. Еще раз повторяю: никакими другими средствами рак не побороть! Иммунотерапия позволяет победить данную конкретную опухоль у данного конкретного больного, не затрагивая здоровье других систем.
Ольга Колесова
Фото предоставлено дирекцией НИИКИ СО РАМН
Нет комментариев