24 апреля в Российской академии наук состоится чествование лауреатов наград РАН. Но даже в торжественный день учёные думают прежде всего о науке и её будущем.
Иосиф Гительзон, научный руководитель Института фундаментальной биологии и биотехнологии СФУ, лауреат Большой золотой медали имени М. В. Ломоносова
Наука теперь стала, ну, руководителем, наверное, это слишком сильно, но экспертом всей науки в стране. И это правильно. Руководитель, это хорошо, но чтобы руководить, надо иметь рычаги влияния.
Чего же не хватает? Академия отделена от своих институтов. Институты сейчас не принадлежат Академии. Это, мне кажется, неправильным шагом. Но поскольку научно, научно-методическое руководство теперь записано за Академией, эта вот коррекция сделана по инициативе Президента страны, то шаг в правильном направлении сделан, но этого мало.
Я думаю, что вот сейчас, несмотря на все трудности, а есть у нас опыт попыток работать в прикладную сторону, я знаю, насколько это трудно организационно, финансово, тем не менее, мне представляется, что сейчас Академия должна осознанно взять на себя эту функцию восстановления прикладной науки.
Естественно для моего возраста думать о смене поколений. Что такое смена поколений в науке? Это выращивание новых ученых, то есть специалистов, ремеслом которых является работа в лабораториях, ну, у гуманитариев там за столом, но всё равно это умение работать в науке.
А откуда оно берётся? В аспирантуре. Раньше это называлось — оставлен для подготовки к профессорскому званию. Ну, это минувшие века. Вот это и есть аспирантура. То есть человек должен работать в живой, в работающей лаборатории, под руководством человека, который сам работает, ну, либо пишет, если это гуманитарий, но он сам работает.
Был сделан, это еще во время ФАНО, такой шаг, боюсь, что и в Министерстве есть такое стремление, аспирантура, как следующий этап учения. Учились в школе, учились в институте, а вот еще 3-4 года учиться в аспирантуре. Что значит учиться? Учиться-то надо, но надо учиться работать в лаборатории, а не лекции слушать.
А сейчас получается так, что большую часть времени аспиранты должны слушать лекции. Это уже взрослые люди, они сами понимают, я говорю по опыту общения с аспирантами, они понимают, что это не то, что им надо, им надо научиться работать, ремеслу надо научиться. Стать к научному станку. А их держат на лекциях. Это очень неправильный ход. Может быть, для подготовки преподавателей это бы и хорошо, но для подготовки ученых нужно, чтобы работа была главным ….. (?) учения, реальная работа в лабораториях.
Вот, пожалуй, три вещи, о которых я думаю, что если бы они бы осуществились, это бы было то, что сейчас надо, опять скажу не только Академии, стране надо.
Николай Кухаркин, советник президента НИЦ «Курчатовский институт», кандидат технических наук, лауреат Золотой медали имени выдающихся учёных
На мой взгляд, главным всё-таки в стране является возрождение промышленности. И Академия должна найти свое место и найти то, что в первую очередь должно делаться.
Роль науки, роль Академии — показать, что в первую очередь нам нужно делать. И вот, вот это вот создание, возрождение промышленности, это я считаю главным. Здесь и должна приложить усилия Академия наук, естественно и руководство страны, которое финансирует науку, ну и, ну, и наше общество всё.
Я далек от фундаментальных исследований, сам-то я всё-таки сугубо практик и занимаюсь испытательными, в основном экспериментальными, испытательными работами. Но если говорить о фундаментальных исследованиях, на мой взгляд, главное, что упущено, это крупные эксперименты. Из-за того, что не хватало средств, по существу крупные, их как сейчас называют мегаустановки, ну, в большинстве своем не работают или работают не по таким, ну, важным может быть проблемам, которые нужно еще обдумать.
Но сегодня, слава Богу, так будем говорить, началось какое-то движение. Ну, вот создаются мегаустановки, заключаются договора с иностранными исследователями, где мы пытаемся что-то вносить в этот эксперимент, но без эксперимента крупных шагов не сделаешь.
Поэтому первое, я считаю, это именно возрождение экспери, экспериментальных установок, воспитание нового поколения экспериментаторов, потому что уже не осталось или мало осталось экспериментаторов, которые могли бы сейчас активное участие принимать. Поэтому роль вот образования очень сильно растет в этом смысле, и я не отделяю, не разделяю одно от другого, от создания установок и вот воспитания нового поколения исследователей.
И конечно при этом в первую очередь методики, создание методик. Не просто установки построить, а на них надо еще суметь что-то исследовать, что-то найти и что-то обработать. Ну и при этом крупные задачи, это создание новых приборов исследовательских. Мы сегодня в основном опять берем из-за границы, а надо что-то делать и свое. Вот мне кажется, вот в этом смысле фундаментальные исследования должны обновляться.
Ренат Акчурин, руководитель отдела сердечно-сосудистой хирургии Института клинической кардиологии им. Мясникова, академик РАН, лауреат Большой золотой медали имени Н. И. Пирогова
Вопрос любых научных развитий звучит, ну почти, как у Ильфа и Петрова: Утром деньги, вечером стулья. Без средств Академия и наука развиваться не могут. Вы посмотрите, что делается в мире, в плане биологии клетки, в плане развития стартаповских компаний в здравоохранении, в технологиях.
Два, три молодых человека в Израиле объединяясь, садятся за 3D принтер и печатают маленькое сердце из биологических тканей и сердце, которое работает. А мы настолько далеки от этого, что мы даже не представляем себе, где это делается и на каком уровне.
Поэтому Академии надо обсуждать вопросы финансирования таких прорывных программ. Вот поставлена была задача Президентом поднять онкологию, это колоссальные средства, это сумасшедшие вливания должны быть, потому что сегодня онкологические препараты стоят заоблачные цены. Ни один из россиян не сможет покрыть, скажем, свое лечение моноклональными антителами, когда одна инъекция будет стоить там от 20 до 40 тысяч долларов. Это же средства, понимаете. А для того, чтобы эти средства были внутри страны, чтобы мы были свободны от импорта, надо развивать отечественную биологию, отечественную биохимию, отечественные науки.
А мы слили так всё вместе, в одну кучу, и теперь физики барахтаются в борьбе за места в Академии с врачами, сельхоз, сельхознауками. Каждый из них утверждает свое. Одни говорят, что сельскохозяйственные специалисты, это не ученые, это агрономы. Другие говорят: а что такое врач? Это прикладная медицина. Понимаете, там очень много чего надо делать в Академии, очень много проблем. И парадными реляциями это не решится никогда. Утром деньги, вечером стулья.
Мартин Чалфи, американский нейробиолог, лауреат Нобелевской премии по химии 2008 года, лауреат Большой медали им. М. В. Ломоносова за 2018 год
Это всегда приятно, когда признают твои заслуги, и я бы хотел отметить, что не так много Нобелевских лауреатов были удостоены этой российской награды. Вообще я бы не сравнивал, какая из них важнее. Это просто здорово, что я стал лауреатом, я это ценю. А глядя на людей, которые получали эту награду прежде, это очень небольшая группа людей на самом деле.
Теперь к главной теме. Я много путешествую и везде общаюсь с учеными. Я вижу одно и тоже по всему миру. Всё зависит оттого, куда идут ресурсы. Правительство, как правило, ставит конкретные задачи, как нам решить ту или иную, уже существующую проблему. Это очень, очень недальновидно.
Я не против поиска решений для той или иной актуальной задачи, но мы должны смотреть дальше. И это задача науки и российской в том числе. Пора учиться и подталкивать ученых к тому, чтобы они смотрели в будущее и не просто решали текущие проблемы, а предугадывали проблемы, которые могут возникнуть через 10-15 лет и начинали искать решение.
А без фундаментальных исследований это конечно невозможно. Если бы не было фундаментальной науки, мы бы не смогли накопить нужное количество знаний даже для борьбы, ну например с современными, самыми простыми заболеваниями.
Нет комментариев