VI Международная школа молодых ученых по молекулярной генетике “Геномика и системная биология” прошла в конце ноября на базе пансионата “Звенигородский” РАН. Название одному из ярчайших событий в жизни ныне распавшегося научного сообщества распавшейся страны дал поселок Мозжинка неподалеку от подмосковного Звенигорода. С 1965-го по 1985-й ежегодно на одну-две недели сюда съезжались молодые генетики не только обеих столиц, но и союзных республик. В 1960-е с бурным ростом биологических исследований для непосредственного обмена информацией ученым понадобились новые формы общения. Так возникло понятие “Школа молодых ученых”. Школ было несколько, и они имели специализации: школа по молекулярной биологии, руководимая В.А.Энгельгардтом, по генетике микроорганизмов, руководимая С.И.Алиханяном, и по молекулярной генетике. Наибольшую популярность снискала последняя, организация которой со временем полностью перешла к сотруднику Института молекулярной генетики АН СССР Роману Хесину. “В то время появление школ с такой тематикой было некой сенсацией, в каком-то смысле это был вызов господствующим тогда идеологическим установкам. Требовалось большое мужество, а не только энергия, чтобы проводить такую школу”, — рассказал в комментарии “Поиску” профессор Марк Мокульский, который возглавлял Институт молекулярной генетики (ИМГ АН) с 1978 по 1988 год.
“Эта школа и была нашей главной академией”, — отметил в начале своей лекции один из участников “Мозжинки-2014” Андрей Гудков, биолог, хорошо известный в мире своими работами по изучению молекулярных механизмов канцерогенеза, старший вице-президент по фундаментальным исследованиям Roswell Park Cancer Institute в Буффало, штат Нью-Йорк.
В этом году на “Мозжинке” присутствовали участники самых первых школ, проводившихся ИМГ АН в те времена, когда пансионат “Звенигородский” еще не был построен и базой для школы был Объединенный институт ядерных исследований в Дубне. “Тогда, почти 50 лет назад, в стране возрождалась генетика, и мы очень спешили получить те научные результаты в области молекулярной генетики, которые уже были получены в мире. Физики нам в этом помогали”, — рассказывает ведущий научный сотрудник НОЦ ИМГ РАН Инга Арман. “Институт молекулярной генетики, в котором я работаю, является истинным детищем Института атомной энергии. Я была туда распределена в 1959 году после того, как там организовали радиобиологический отдел для изучения влияния радиации на человека. Тогда еще даже не знали, что повреждается радиоактивным излучением — белковые и пептидные структуры или уникальные структуры, открытые Уотсоном и Криком”, — вспоминает она.
“В Дубне было очень большое представительство самих физиков. И, несколько отвлекаясь от главной темы, я вспомнила сейчас, что жили мы в отеле, соответственно, завтракали, обедали и ужинали в ресторане отеля, где после ужина всегда играла музыка, и молодой Сергей Капица любил сделать несколько туров вальса с юными исследовательницами в области молекулярной биологии”, — говорит
Арман.
В Мозжинке участники школ сначала жили на академических дачах, которые зимой пустовали. Проблема размещения большого количества лекторов и слушателей набирающей популярность школы разрешилась сама собой, когда был построен академический пансионат с большим и удобным лекционным залом.
Стремление ученых разных поколений попасть на школу по молекулярной генетике было обусловлено, прежде всего, высоким уровнем докладов и новизной представляемых работ. “Из Ленинграда приезжали выдающиеся ученые Владимир Александров и Семен Бреслер, ученики которого делали хорошие доклады”, — продолжает воспоминания Инга Арман, которая отметила также требовательность Хесина к форме докладов, представляемых сотрудниками ИМГ. “План доклада обсуждался заранее на заседании оргкомитета школы, но каждый из институтских докладчиков должен был еще сделать свой доклад на внутреннем семинаре, после чего приглашался в кабинет к Роману Бениаминовичу, где тот очень спокойно и внимательно рекомендовал что-то добавить, а что-то, может быть, и не провозглашать. В итоге сами доклады всегда были очень насыщены, но в то же время достаточно понятны для людей смежных биологических специальностей”.
Уход из жизни Романа Хесина совпал с началом перестройки, работа школ на некоторое время прекратилась, что, по словам Арман, “было очень болезненно воспринято всей научной общественностью — как молодежью, так и достаточно солидными учеными”.
“Мозжинку” возродили в 2004 году энтузиасты ИМГ РАН. Финансово школу поддерживал, в частности, благотворительный фонд “Будущее молекулярной генетики”, который возглавлял Каха Бендукидзе, известный бизнесмен, а в прошлом — ученый-биолог. Память Кахи Бендукидзе, который скончался в середине ноября этого года, на открытии нынешней школы почтили минутой молчания, а фотографии, на которых он был запечатлен в годы работы в ИМГ, появлялись в докладах участников.
В этом году “Мозжинка” собрала 20 лекторов, среди которых были не только известные российские ученые, такие, например, как Константин Анохин (НИЦ “Курчатовский институт”), Владимир Ковальзон (Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН) и Фазли Атауллаханов (Гематологический научный центр), но и наши соотечественники, успешно работающие в США, Великобритании, Швеции и Израиле.
Их слушателями стали 120 молодых исследователей из разных регионов России, а также с Украины, из Казахстана и Финляндии. Как и десятилетия назад, для аспирантов и молодых соискателей поездка на школу в Мозжинку — награда, ведь возрожденная школа продолжает традиции “хесинских” школ и дает возможность своим слушателям ознакомиться с новейшими научными достижениями в представлении докладчиков мирового уровня. Об этом мы говорили с сотрудником Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН в Новосибирске кандидатом биологических наук Алексеем Мензоровым, который приезжает в Мозжинку уже пятый раз. “Мне очень нравится эта школа, потому что почти половину докладов делают русскоязычные ученые, работающие за границей. Они дают не только общий обзор проблемы, но и представляют свои работы очень высокого уровня. Эта школа позволяет узнать новое по направлениям науки, которыми я не занимаюсь напрямую, поднять общий уровень своих знаний. В частности, хочу отметить доклады Андрея Гудкова, которого я слышу не первый раз. Это потрясающий лектор, представляющий каждый раз очень интересные сообщения. Поскольку это работы по канцерогенезу, они важны не только теоретически, но и практически. И здесь я наблюдаю постоянный прогресс. Потрясающе, что такая интересная область так здорово развивается”, — отметил Алексей Мензоров.
“По-моему, получилась очень интересная школа с прекрасной программой и очень хорошими лекторами. Я бы специально отметил именно лекторов”, — подтверждает наблюдение молодого коллеги профессор Мокульский.
Тема “Мозжинки”-2014 “Геномика и системная биология” продолжает мультидисциплинарные традиции, заложенные Хесиным и коллегами полвека назад. О каких бы новостях ни шла речь в докладах — будь то сверхстабильные нуклеосомы или новые методы секвенирования ДНК, новые данные о механизмах канцерогенеза и процессов старения, методах геномного редактирования и препарирования когнитивных нейронных сетей с помощью генов и фотонов методами хемо- и оптогенетики, новые способы построения эволюционных древ, — в каждом случае исследователи имеют дело с таким разнообразием методов и подходов, что поместить их в ячейку той или иной биологической науки не представляется возможным. Всех объединяет молекулярный уровень исследований.
“Все, что связано с молекулярным, началось с биохимии”, — говорит Фазли Атауллаханов. “Когда человечество в конце XIX — начале XX века поняло, что есть белки, первое, что оно научилось у этих белков видеть, это их ферментативную активность. И тогда казалось, что вся биология сводится к биохимии”, — пояснил он. По мнению Атауллаханова, “человеку свойственно приравнивать свое понимание объекта к самому объекту, но всякий подход рано или поздно исчерпывается”. “Я всю жизнь был сторонником того, чтобы понять, “как оно работает”, — говорит ученый. — Но для этого нужно забыть о существовании отдельно молекулярной биологии, отдельно биохимии, отдельно биофизики, отдельно физики, отдельно математики, и только при совмещении всех этих дисциплин удастся познать работу достаточно сложной биологической системы. На наше счастье, мы живем в такое замечательное время в мире, когда методы стали фантастическими, когда стало возможно исследовать одну-единственную молекулу, будь то белок или ДНК, на уровне одиночных связей. И не только установить ее структуру, но и посмотреть, как молекула шевелится, двигается, как работает все в деталях”. В своей лекции на “Мозжинке” Атауллаханов представил фактически документальный фильм о молекулярном механизме деления клеток. Еще лет 20 назад такой фильм выглядел бы научно-фантастическим. Для изу-чения молекул их приходится химически модифицировать, а затем производить физические измерения. “После измерений все получается настолько сложно, как в физике ядерных частиц. Для того чтобы описать процесс в целом, а полученные результаты легли бы в биологические представления, нужны уравнения, нужны модели. Мы сейчас присутствуем при рождении разных названий, начиная с геномики и всяких прочих “омик” — протеомики, метаболомики, липидомики, и люди продолжают плодить это множество, создают биоинформатику, системную биологию и прочее”, — говорит Фазли Атауллаханов. По его мнению, это показатель кризиса названий, которые “в конце концов отсеются, как шелуха, и останется одна-единственная наука, которая давно уже названа, она называется биология. Ничего другого не будет”. “Но для того, чтобы сегодняшней биологией заниматься всерьез, требуется колоссальный спектр методов и подходов, и знаний соответственно. Вот это, может быть, главное, что нужно донести до молодежи. Но, к сожалению, у нас многие обстоятельства не дают делать это в достаточных масштабах”, — считает Атауллаханов.
От многих обстоятельств зависит и продолжение возрожденной “Мозжинки”. Планируется, что VII Международная школа по молекулярной генетике состоится в ноябре 2016 года. Во всяком случае, организаторы — сотрудники Института молекулярной генетики РАН — намерены сделать для этого все возможное.
Марина АСТВАЦАТУРЯН
Фото Людмилы Андреевой, ИМГ РАН
Нет комментариев