В середине апреля в ЮФУ прошло первое заседание Ученого совета в новом составе. Теперь в этом высшем органе вуза кроме 55 докторов и 36 кандидатов наук, представляющих все основные направления научно-образовательной деятельности вуза, есть еще два производственника из когорты работодателей. В этой высокочтимой сотне 34 знатока естественных наук, еще 27 занимаются гуманитарными исследованиями, 20 — техническими, 6 — психолого-педагогическими, 4 — архитектурой и искусством. Ученый совет заметно помолодел: средний возраст равен 51 году, что на 8 лет меньше, чем был у членов совета прошлого созыва. Возможно, это произошло в значительной степени потому, что теперь в совете пятеро, а не двое, как раньше, молодых из числа студентов и аспирантов.
Приметы перемен
Но главное все же в том, что совет активен. Не молчком заслушали доклад ректора с довольно занудным названием “О задачах по перспективному развитию ЮФУ на 2013-2015 годы” и угрюмо разошлись, а упрямо обсуждали планы на будущее и настойчиво отстаивали свои позиции. По крайней мере, принятие Положения о порядке формирования, использования и учета средств на покрытие накладных расходов ЮФУ проходило в споре. И то, что выступавшие не вглядывались в лицо Марины Боровской, ректора ЮФУ, не следили, как она реагирует на несогласие зала, уже давало ощущение академического сообщества.
Для меня же это было еще и подтверждением, что я не ослышалась, различив сквозь гомон разных голосов в ЮФУ “надежды маленький оркестрик”… В беседах с седыми и молодыми, зрелыми и начинающими учеными я улавливала явную надежду на перемены к лучшему. Не важно, в деле возрождения Ботанического сада, рассказах о выявлении генетических маркеров наследственных заболеваний или создании наукоемких технологий для оборонных предприятий. Коллектив огромного вуза верит в перспективу развития, рассчитывает на перемены. Не вдруг, не по щелчку пальцев, а на своем конкретном участке, в результате определенных совместных действий, девизом которых стала заключительная фраза презентации ректора: “Использовать опыт прошлого — создавать перспективное будущее!”.
Говорят, что эту формулировку для доклада ректора нашли сотрудники ЮФУ. Боровская сама попросила коллег помочь: хотела подобрать слова, наиболее полно отражающие и цель перемен, и главные средства.
Провести достойно первый Ученый совет в новом составе для Марины Александровны, знаю, было важно. Она к этому событию всерьез готовилась, но в Ростов вернулась из очередной командировки всего за несколько часов до начала заседания. Ее выносливости и работоспособности искренне завидуют. Причем не только управленческой, но и научной. У М.Боровской постоянные гранты РГНФ по экономике. Плюс не страшится самой себе устроить экзамен: в одно из апрельских воскресений трудно добиралась из Германии, чуть ли не три ночи не спала из-за нестыковок рейсов, но из аэропорта отправилась не домой, а в аудиторию… писать Тотальный диктант. Вместе со старушками, молодежью, маститыми филологами. Каков результат? Я не спрашивала. Вот тут точно важно первым делом участие.
— Предыдущему ректору ЮФУ виделся вузом предпринимательского типа — чем-то вроде Массачусетского технологического института. Заманчиво, но нереально, — рассказывал мне Владимир Минкин, академик РАН, с недавнего времени научный руководитель Южного федерального университета. — Я там был и знаю, что у них только фонд капитала, благодаря которому они развиваются так, как сами хотят, — десятки миллиардов долларов. У нас все иначе.
За пару дней до заседания Ученого совета мы беседовали с ним о происходящем в вузе. Ректор, как это часто бывает, умчалась в командировку.
— К тому же основа ЮФУ — Ростовский, один из семи императорских университетов России. Во главе здесь была и должна быть наука, — отмечает В.Минкин.
— По рейтингу журнала “Эксперт” среди российских вузов ЮФУ занимает сегодня 21-е место… Неплохо, но, согласитесь, далековато до пьедестала.
— Но по науке-то мы — пятые. За прошлый год выдали порядка 370 публикаций, которые вошли в базы данных Web of Science и Scopus. Сегодня наука становится локомотивом, который потянет за собой всю подготовку кадров в ЮФУ. Для этого совершено несколько серьезных шагов. Например, ректор в этом году впервые выделяет 162 млн рублей, чтобы провести конкурс научных проектов по университету. И в качестве основных индикаторов, по которым будут ранжировать проекты, названы баллы за публикации в журналах, которые учитывают WoS и Scopus (до 70 баллов из 100 возможных). Вторым по значимости показателем считается участие молодых в реализации проекта: студентов, аспирантов (до 35 лет) и докторов наук (моложе 40 лет). Рассматривать заявки будут экспертные советы, которые созданы по всем основным направлениям наших исследований. Их 13 плюс еще один — молодежный. В каждом взрослом совете пять — семь ведущих профессоров, попасть в их когорту могли ученые только с высокими индексами цитирования и Хирша. В некоторых советах у нас есть иностранные профессора, есть и представители ЮНЦ РАН. Поощряется как можно более тесное сотрудничество с академической наукой, с наукоемким производством. Грант обещан не меньше 300 тысяч рублей — на эту сумму команда должна дать как минимум одну публикацию. Если заявляете проект на 1 млн рублей, то от вас будут ждать как минимум три. Конкурс 3 к 1. Деньги не из накладных расходов, а из средств образования, так как образование без науки существовать не может. Закупаемое оборудование должно быть таким образом поставлено, чтобы оно вошло в центры коллективного пользования. Чтобы было доступно для тренинга студентов. Что будет, если не выполнят обещания? Денег не получат, ведь не всю сумму сразу нам выдадут. Всю только после окончания и приемки работ.
— А как заветные миллионы поделите — всем сестрам по серьгам?
— Несколько больше получили экспертные советы по физике, химии, инженерным наукам (по 20 млн рублей), они дают основные публикации. Мы, например, половину полученных средств — порядка 10 млн рублей — потратим на апгрейдинг суперкомпьютера. Чуть меньше получили экспертные советы по математике, механике, нанотехнологиям и еще меньше гуманитарии. Предпочтение отдается проектам, которые ориентированы на интересы региона, и междисциплинарным. Причем не только когда вместе головы ломают физики, химики, инженеры, но и в рамках наших внутривузовских академий. Их у нас восемь.
Подкоп или единение?
Признаться, услышав про организацию академий внутри федерального университета, я насторожилась. Такая инициатива на фоне претензий Минобрнауки к РАН могла означать что угодно, даже амбиции по выращиванию академической поросли под солнцем Южного… Но с кем на эту тему я ни заговаривала, в ЮФУ все отвечали, что ни у кого и мысли не было упражняться в подкопах под РАН. Цель создания академий — улучшение управляемости университетом.
— Мы такие большие — 46 тысяч обучающихся, 4 тысячи преподавателей, 800 научных сотрудников, — слышала я от разных людей, — да еще разбросаны по разным территориям и даже городам. Любая из наших академий — это намерение собрать несколько тематических институтов и близких им по духу учебных факультетов вместе с разными МИП, техноцентрами или ботаническими садами в один пул. Каждая академия — своя “епархия”, по сути — со своим уставом, позволяющим вписаться в требования всяческих мониторингов и поставить во главе образовательных процессов науку. Хотя порой кажется, что мы пытаемся “скрестить ужа и ежа”. Ну как могут работать вместе Институт нейрокибернетики им. А.Б.Когана, Институт валеологии, Институт геохимии и биосферы, Институт биологии и Ботанический сад — кровавая рана на теле университета?
Глянуть на эту рану, поговорить с главой Академии биологических наук профессором Татьяной Шкурат я и отправилась поутру. Моросил дождь, непросохшая дорога вязко цеплялась к колесам, а под стеклами латаной-перелатаной крыши теплицы уже в 8 утра женщины перетаскивали емкости с растениями, подкармливали, поливали, укрывали… Татьяне Павловне они все знакомые, почти родные. Вместе пережили (хотя еще не до конца) годы, когда саду суждено было умереть. Ну не могут жить южные пальмы и прочая теплолюбивая зелень зимой без отопления, под стылым ветром, задувающим во все щели! Но об этом горьком прошлом Т.Шкурат и говорить не хочет. Надеется на лучшее — ректор обещала помочь. И рассказывает, какие перспективы у сада с появлением в его руководстве доктора наук Ольги Деминой:
— С сентября в значительной степени благодаря ее энергии и знаниям мы впервые открываем магистратуру по геоботанике, будем заниматься классификацией растений в степной зоне бассейна реки Дон, да еще с применением эколого-флористических критериев. На Западе сформировалось понятие “системная биология”, идет генотипирование животных, растений… Ольга Николаевна как раз специалист по этой тематике, энтузиаст спасения растительных покровов придонных степей. За последние 20 лет, казалось бы, природа должна была вздохнуть: антропогенное давление на степь ослабло, но тут появилась частная собственность на землю. И как ее следствие — вольная, бездумная распашка… Демина с коллегами из наших институтов проводит оценку ресурсной базы природных кормовых угодий, может рассчитать, каким может быть мясомолочное производство в области, чтобы у земли остались силы на сохранение маточников растений в агроландшафте степных травянистых покровов. Создает базу данных для использования геоботанической и космической съемки. Ведь мало добиться высокого разрешения кадров и точной цветопередачи, надо знать, что они означают: какие посевы хорошо поднялись, какие сохнут, какие полегли, что с ними делать… А у нас есть в базе даже количественные характеристики естественного растительного покрова. У этих работ огромное будущее. Сегодня растениеводство должно вестись на высокотехнологичной основе. Весьма полезно, что академия собирает вместе всех биологов, ботаников, физиологов, вирусологов — почти 400 сотрудников. Большая сила!
Кстати, занимаются они не только растениями. У наших институтов большая работа по биотехнологиям, пробиотикам, биоинформатике, охране окружающей среды, в области геномных технологий. Например, по восстановлению поврежденных тканей на основе изучения развития временных органов в организме. Взять плаценту, возникающую в организме женщины в период беременности для созревания плода. Удивительное дело: механизмы развития плаценты завязаны на такие же гены, какие участвуют и в возникновении злокачественной опухоли. Но механизмы плаценты в какой-то момент блокируют рост клеток, а в опухоли этого не происходит. Понять почему, на каком этапе, из-за чего — очень важно. Ведь по идее, если может вырасти плацента, то может вырасти и еще одна печень или почка. Конечно, звучит фантастически заманчиво, но до этого еще далеко. А пока мы выиграли грант “Исследования механизмов формирования плаценты” на создание НОЦ по ФЦП “Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России”. Замечательно, что такие программы есть.
Некоторые работы мы ведем в интересах населения именно нашего региона, что называется, на его материале. Это и геномные маркеры отдельных патологий беременности, и наследственных заболеваний, и тех, на которые можно вовремя воздействовать правильным питанием, физкультурой…
Взять, например, заботу об изменении демографической ситуации в стране. Все кричат, что семью должно поддерживать государство. Все так, но есть еще беда, о которой даже не задумываются многие, пока их дети в подростковом возрасте. У 30-50% мальчиков в этом возрасте наблюдается нарушение развития репродуктивной системы. Мы обследовали группы с 10 до 12 лет и с 13 до 15. Провели скрининг гормонов, которые тем или иным образом могут быть связаны с функционированием репродуктивной системы, посмотрели детей эндокринологи, пообщались с ними психологи и пришли к неутешительному выводу. 40% детей страдают ожирением или недостатком веса. А это скажется потом нездоровьем, расстройством психики, разрушением семей. Впервые в этом году наш регион финансирует проведение летних школ для детей, которым необходима помощь. Мы такие пробовали проводить за счет университета и знаем, как важно за несколько недель научить ребят правильно питаться, дышать, плавать, танцевать… Решение демографической проблемы путем профилактики беды, поверьте, эффективнее, чем путем лечения во взрослом возрасте. Мы работаем с Институтом акушерства и педиатрии, они подали эти результаты на конференции, так в других регионах задумались, что нужно такие летние центры создавать для детей и подростков.
Что запомнилось в институтах Академии биологических наук ЮФУ? Не столько приборное оснащение, современные помещения для работы с чистыми культурами, сколько обилие молодых лиц: студентов, аспирантов, кандидатов и докторов наук. Может, и не все у них еще в ЮФУ складывается, может, кто-то мечтает уехать за рубеж, осесть в прекрасной дали, но многие намерены строить свою научную судьбу с опорой на родной вуз. И чтобы получалось это лучше, в ЮФУ и появился первый Экспертный совет по молодежной научной политике.
Есть чем заняться
Руководитель Экспертного совета по молодежной научной политике Сергей Борисенко рассказал, что кандидатуры в молодежный совет предлагались председателями экспертных советов ЮФУ от каждого из 13 советов по приоритетным научным направлениям. Творческие достижения, уровень публикаций каждого тщательно проверяли, смотрели, в каких конференциях, конкурсах участвовал, где и успешно ли стажировался. 14-й представитель в молодежном экспертном совете отвечает за инновационные проекты — он сам создавал компанию, не понаслышке знаком с патентованием, управлением на предприятии, знает работу отдела подготовки и экспертизы инновационных проектов… Цель — выстроить мостик между молодежью и “взрослыми” экспертными советами, их научными руководителями и повысить эффективность молодежной науки.
— А почему молодому ученому не подать свою заявку просто в Совет по химии?
— Ну, это как борцу в наилегчайшем весе столкнуться с тяжеловесом. Толку не будет. Как команда из двух студентов, двух аспирантов и их руководителя — кандидата наук — может соревноваться с академиком Минкиным или членом-корреспондентом Каляевым? Иная весовая категория! А так мы все на равных. Нормальное сито: из 31 поданного проекта поддержали 10. Отсев такой потому, что многие заявители даже не удосужились внимательно прочитать условия: правила, мол, пишут бюрократы, долой их. Приходится объяснять, что все обязаны действовать в соответствии с приказом ректора, где регламентирован порядок подготовки заявки и проведения отбора. Мы при всем желании не имеем права поддержать заявку, в которой больше 10 страниц. Иначе тут же получим претензии от того, у кого их было не больше, чем положено. Я искренне благодарен ФЦП “Кадры”, мероприятию 1.3.1 для молодых кандидатов наук, где усвоил все эти правила подачи: объем, форма, пронумеровать, прошить, вложить в конверт и т.д.
— Сами поначалу тоже раздражались?
— Нет. Я живу по принципу: “закон суров, но это закон”. Я принял это после окончания университета, когда занимался не только наукой, но и торговлей. Начинал с мерчендайзера, дошел до начальника отдела продаж. Ездил по городу, области, стране и заключал контракты на поставки. Я из Ростова. Мне родители с 18 лет давали базу: могли больше, но сознательно ограничивали меня, чтобы на кафе с девочкой, на более модную одежду заработал сам. Я не думал, где жить — жил с ними, чем питаться — дома кормили. Но мне было обидно: друзья жили свободнее, а я не мог шиковать. Дулся, злился, а потом понял, что от обид толку нет — и пошел искать работу. Сначала в торговле, попадались совсем неприятные занятия, но через полгода сессия, пришлось про заработок забыть. Образование — превыше всего. К участию в программе “Старт” меня подтолкнул мой друг. А слухов сколько ходило — все коррумпировано, деньги надо возвращать… Нет, “Старт” — хорошая программа. Полезная школа: найди площадку, где эксперименты ставить, поговори с людьми, узнай, расспроси, не считай, что все тебе должны. Можно требовать, а можно улыбаться и разговаривать не как с роботом. Я получал субсидии для начинающих предпринимателей и субсидии на компенсацию затрат, вложенных в приобретение основных средств, и на компенсацию арендной платы… Существует множество программ поддержки малого бизнеса, но за ней надо обращаться, желательно грамотно. Оплачивал консультации компаний, которые помогали оформить заявки… Они проводили семинары и действительно подсказывали. Люди реально работали, и я у них учился. Уже тогда я понял, что мир имеет свои писаные и неписаные правила. И их надо соблюдать. Если они тебе не нравятся, можно тратить жизнь на то, чтобы это доказывать и требовать перемен. Но по мне предпочтительнее тратить время на то, чтобы хорошо делать свое дело, да желательно — лучше других. Я по натуре не революционер, я — за эволюционное развитие, я всегда оцениваю риски и понимаю, что победа — дело тяжелое, но достижимое. Если все будет получаться, я хотя бы в небольшом мирке, например в отдельно взятой лаборатории, построю ту структуру, те отношения, которые мне будут нравиться, которые будут эффективны.
Я не один год работаю под руководством Владимира Исааковича Минкина в НИИ физической и органической химии, он многому научил, в частности понятиям, что такое хорошо и что такое плохо в науке. В химическом сообществе института он установил высокие профессиональные и нравственные планки, вот и для гуманитариев ЮФУ мы попытаемся их поднять. Они, наши гуманитарии, не любят выходить со статьями в зарубежные журналы. Мы в рамках совета подсказываем пути, убеждаем не бояться, работать с редакцией…
— В совете все разделяют ваше мнение?
— У нас жаркие дискуссии, но по тактике, не по стратегии. Можно много разговаривать, как все плохо, собирать подписи и куда-то ходить с плакатами, а можно заниматься реальным делом. Только конкретные проекты могут что-то действительно изменить. Например, хотим создать Фонд студенческой мобильности. Прорабатываем Положение. В прошлом году ЮФУ выиграл конкурс Минобрнауки по программе студенческого самоуправления. Решения принимаются студсоветом, мы решить экспертным советом ничего не можем, но можем рекомендовать студсовету пересмотреть планы программы, направить деньги на участие студентов в рейтинговых профильных зарубежных конференциях. Ведь если мы хотим попасть в базу Scopus, надо участвовать в конференциях, где только оргвзнос достигает 500 долларов, плюс гостиница, дорога… Экспертиза проектов должна быть максимально прозрачной. Чтобы потом нам никто не говорил, что мы поддерживаем научный туризм. На себя готовы взять функцию оценки мероприятия и дать некоторые советы по взаимодействию с оргкомитетом. Но только советы — человек должен учиться делать все сам. Не постучишься — не откроют. Наука — это постоянная, энергичная, тяжелая работа. И постоянное развитие связей, которые нарабатываются методом проб и ошибок. Это работа с редакциями, общение на конференции, с оргкомитетом, преодоление финансовых сложностей, договоренности с поставщиком, чтобы отгрузили реактивы, когда “денег еще нет, но точно будут — и мы оплатим”…
Второе — мы хотим провести некую всероссийскую школу по программе освоения научного английского языка. Когда-то в рамках программы “Фундаментальные исследования и высшее образование” (Минобрнауки и CRDF) проводили великолепное мероприятие — обучение языку с погружением на 21 день, благодаря которому у меня по всей России появились связи. Организаторы выбирали санаторий, привлекали носителей языка, по научному содержанию были известные профессора, каждый студент шел по своему направлению — физика, химия, технические специальности. С 9 утра еще на завтраке сидишь рядом с преподавателем, постоянная дискуссия, говори — хоть косноязычно, хоть жестами покажи, но объяснись. И организаторы по окончании выдавали сертификаты — за лучший результат или за максимальный прогресс… Я был в подмосковном Бекасове как участник летнего лагеря CRDF в 2004 году и в 2006 году в Ростовской области — уже как координатор. Мы хотим предложить в рамках программы сделать нечто похожее на базе ЮФУ. Позвать волонтеров-носителей, оплатить им проезд, проживание и питание… Хотим собрать от 30 до 50 молодых ребят из разных вузов страны — подтянуть студентам язык, обеспечить хорошие контакты на будущее. Но участник и сам должен внести какую-то сумму. Можно потом компенсировать. По-моему, наши предложения дельные и интересные, хотя создан совет всего как пару месяцев.
***
И все-таки старому знакомому, с которым несколько лет не общалась, я задала вопрос: нынешний ректор, да к тому же дама, свежая кровь для вуза или новая метла в его руководстве?
Он рассмеялся в ответ: “Да она — наша. Ростовский госуниверситет, факультет экономики заканчивала, теперь вон даже должность проректора по экономике упразднила — сама, говорит, справлюсь. В Таганрогском радиотехническом с В.Захаревичем работала, была проректором и после слияния вузов в федеральный. А то, что в Москве перед назначением два с лишним года в министерстве отработала, так зато связи завязала. Для вуза пригодятся. И мести, как электровеник, не метет — думает, советуется, обсуждает. Как говорят, “слушает и слышит”. Ставку делает на профессионалов, на науку. Все это, конечно, не гарантия, что из нее получится настоящий крепкий ректор, но, безусловно, надежда на это есть…
На фото: Владимир Минкин и Марина Боровская; Татьяна Шкурат; Ольга Демина; Сергей Борисенко
Елизавета ПОНАРИНА
Нет комментариев