Похоже, главное для современного начальника — умение хранить секреты. На это сверхценное качество делали ставку до сих пор безымянные авторы законопроекта о ликвидации РАН и их анонимные вдохновители. Ту же важнейшую способность в последние недели синхронно демонстрировали (и продолжают демонстрировать к моменту сдачи номера в печать) такие всем знакомые руководители, как Владимир Путин и Владимир Фортов.
Для президента страны с его биографией это дело, допустим, привычное. А для главы академии? Легко ли молчать, когда всё вокруг буквально кипит и бурлит? И тем не менее ни словом не обмолвился Владимир Евгеньевич о великой тайне, которая известна только ему с Владимиром Владимировичем. То есть, наверное, обмолвился, но не публично, а в узком кругу особо доверенных лиц.
Всем же прочим остались только слухи и догадки. Ну что ж, попробуем порассуждать, отталкиваясь от того минимума информации, который есть в свободном доступе.
Итак, 11 августа (в воскресенье, между прочим) состоялась встреча двух президентов, продлившаяся, по некоторым данным, около трех (!) часов. Официальных сообщений о событии не появилось ни на кремлевском сайте, ни на заметно оживившемся в связи с реформой портале академии. Оба ресурса дружно проигнорировали даже сам факт контакта, не говоря уж о содержании беседы.
Вот, собственно, и всё. Мало? Не то слово! Ухватиться можно разве что за нетипичный хронометраж и, как ни странно, за тот загадочный туман, которым покрыты итоги разговора.
Если верно говорят, что время — деньги, то каждая минута Путина — это целое состояние. В данном же случае такие минуты исчислялись едва ли не сотнями. Стало быть, чем-то его собеседник увлек. Владимир Евгеньевич, к слову, это умеет.
О чем шла речь? Конечно, о науке. Иное с учетом всех обстоятельств вряд ли было бы уместно. Скорее всего, академик постарался рассказать не только о близкой ему физике неидеальной плазмы, но и об успехах коллег по академии. А заодно — о вредоносности реформы, придуманной для разрушения науки, и предложениях РАН по корректировке злополучного законопроекта.
Ну, а о чем же договорились? Это, конечно, вопрос из вопросов. Молчание обоих президентов, равно как и их пресс-служб, было воспринято очень по-разному. Пессимисты решили, что никаких договоренностей достичь не удалось и сказать народу просто нечего. Оптимисты, напротив, сочли, что президентский тет-а-тет закончился вполне успешно, и стали гадать о причинах безмолвия. В помощь последним предложим свое немудреное, но вроде бы логичное объяснение.
Всем известно, как обычно принимаются у нас государственные решения. Не зря Россию то и дело обзывают Византией. Заслужили. Плохо, конечно, когда все и вся в огромной стране подчинено одному человеку. Вообще-то — плохо. Но ведь должны быть и исключения, должно же быть, черт побери, во всей этой византийщине и что-нибудь хорошее.
Затея с реформированием РАН — как раз тот случай, когда наш верховный правитель, встав на защиту ученых, мог бы и власть свою немереную с толком употребить, и множество граждан порадовать. Но делать это открыто и прилюдно ему сейчас ну абсолютно не с руки. Один раз президентские поправки, как мы помним, в закон уже вносились, и повторяться было бы неловко. Отсюда и понятный выбор традиционно келейного, но эффективного пути решения вопроса о реформе академии. В ее, академии, пользу.
Кстати, слух о перемене кремлевских настроений уже вовсю гуляет по академическим курилкам. Очень хотелось бы, чтобы он подтвердился.
Дмитрий МЫСЯКОВ
Фото Николая Степаненкова
Нет комментариев